Вернувшийся - страница 4

   - Правда? - встрепенулась Машани с надеждой, позабыв обо всем.

   - Конечно, - кивнула хозяйка дома, оглаживая рукой перед собой поверхность стола. На пальцах тускло горели перстни, как глаза зверя. - Я у Лагри-Фаххи попрошу.

   - У...у... белоликой? - задрожала пришедшая всем телом.

   - Да. Ее силы за лекарства отвечают.

   Отвечали. Так правильно. Сейчас уже все. Не в свете богиня, как и все Отвергнутые. Во времена, когда она была в силе, белоликой ее звали за красоту лица, не тронутого ни румянцем, ни пороком. Сейчас это имя она носила, потому что напоминала собой призрака, и лица у нее не осталось... Таковы слухи.

   - А что... взамен? - Машани проглотила ком в горле. Ей ведь не придется встречаться с Отвергнутой? Говорили, что и характер у Лагри-Фаххи вслед за красотой исчез, а потому она теперь ко всему безразлична. Ну-ка с бесстрастностью решит и с просящей лицо сорвать.

   - Спрошу, - отозвалась хозяйка дома.

   Легко говорит. Как будто всегда такой была, как будто быть недостойной Пантеона не самое страшное в жизни.

   Начала спрашивать. Телом здесь осталась, а взгляд бессмысленным стал. Машани сидела напротив, не дыша, лишь поводя широко распахнутыми глазами по сторонам, ожидая, что одна из колеблющихся из-за света свечей теней, вдруг обратиться кем-то и набросится. Но дом полнился тишиной и покоем. Обрядчество представлялось ей другим. С долгими ритуалами, кровавыми подношениями, гашением свечей голыми пальцами и зловещими словами, произносимыми свистящим шепотом. Она почти испытывала разочарование.

   - Радость на полгода, - неожиданно заговорила хозяйка дома, прищурив темные глаза.

   - Что? - заморгала гостья, успевшая погрузиться в тишину.

   Она не поняла ни слов, ни смысла. Отвергнутые просят много странного, порой людям это легко отдать, порой невозможно. А иногда вот так...

   - Она заберет из твоей души весь свет на полгода, - терпеливо говорила неугодная. Теперь она смотрела.

   Ох... лучше бы и дальше в пустоту зрила. Взгляд у неугодной как камень. Придавил, не сдвинешься, не уйдешь обратно.

   Машани думала.

   - Ни глаз, ни рук не потребует?

   - Ты бы предпочла ими расплатиться? - теперь уж точно насмешка, красивые полные губы изогнулись.

   - Нет, я...

   - Ее условия я передала, - отрезала хозяйка дома.

   У нее был опыт. По опыту каждый просящий чем-то недоволен. Может быть и неугодной ее называют за то, что она людям угодить не может, а не богам? Боги не столь привередливы.

   Такая мысль ей понравилась, но она сдержала смех.

   - Дешево как-то, - скривилась Машани. За такую цену хороший товар не купишь, жена купца это точно знала. - Что это за богиня...

   - Дура, - почти ласково произнесла неугодная. - Думаешь, без света в душе так жить легко? Ты ребенка своего вылечишь, а радости не почувствуешь и легче тебе не станет. Видела я таких. За две недели серели и в петлю лезли. Так что думай, выдержишь или нет.

   Две недели? А ей полгода уговорено. Лагри-Фаххи хочет радоваться за счет чужой души, так как в своей ничего не сохранила. Должно быть так.

   - Выдержу. Говори, что я согласна.

   Машани рассудила о цене, как о несущественной. В самом деле, она рассчитывала на нечто чудовищное. А радость, свет... Когда дочь поправится и снова начнет бегать и играть со старшими детьми, она точно испытает счастье, хоть все Отвергнутые свет из души выпьют.

   Прогадала "ведьма", подвела своих новых хозяев. Машани скрыла усмешку. То-то же. А то больно гордая! А по сути - торговка.

   - Хорошо, - снова отозвалась неугодная в своей странной манере. Как будто все время готова рассмеяться. - Клади меж свечей руку.

   Гостья протянула ту ладонью вниз. Отвергнутым открытые руки не показывают.

   Хозяйка дома повторила тот же жест по внешнюю сторону свечей. Руки неугодной славили ее, выдавали проступок, служили проклятием. Больно ли ей? Хорошо, если больно. А то выходит, будто Пантеону каждый перечить может. Эта вот прекословила и получила по заслугам.

   Далее не было ни ритуалов, ни слов. Пас рукой, да на минуту прикрытые глаза. И под ладонью Машани появился заветный мешочек, послышался пряный запах заветной травы. Пришедшая вцепилась в него, как в величайшую на земле драгоценность.