Верный клинок - страница 7
— Хорошо, — сказала мама. — Я вижу, что ты бойкости своей не растеряла.
Малевин оглянулась.
— А где отец?
— Наследство касается только природных Эоров, — ответила мама. — Что ему тут делать?
— Понятно, — вздохнула Малевин. — Тугой мешок, новые деньги…
— Не начинай, Малевин. Ты во всем видишь только тени.
— Профессия у меня такая…
— По Бесс и Шерил этого не скажешь.
— А я разве про юридическое образование говорю? Я про работу официантом: каждый второй норовит ускользнуть не заплатив. А из чьего жалования это вычтут?
— Если тебе интересен ресторанный бизнес, отчего ты не попросила отца помочь найти тебе что-нибудь в этом сегменте? У Дейров сеть кафе, им наверняка нужны управляющие, которым можно доверять. Набралась бы опыта, открыла бы что-то свое.
Малевин рассмеялась.
— Ты сама себя слышишь мам? Я просто хочу жить не думая ни о чем, а не управлять, или, тем более владеть рестораном.
— Отец на тебя обижен.
— Имеет право.
Мама задумчиво кивнула.
— Да. Двум людям с такими тенями тесно в одном доме…
Дверь в кабинет нотариуса распахнулась. Господин Энтор, их семейный юрист поклонился.
— Дамы, прошу.
Мама поднялась со своего кресла, похожего на трон. Немногочисленная партия монархистов, к которой принадлежал и господин Энтор, считал ее первой наследницей после недавно почившей леди Имоджин.
— Позвольте выразить свое восхищение вашей тенью, леди Малевин, — сказал он, прижимая руки к груди. — За последние три года она не лишилась ни четкости, ни насыщенности цвета.
— Знаете, у кого последнего я видела такую же тень? — грубовато спросила Малевин. — У наркоторговца, который живет на соседней со мной улице. Полное отсутствие талантов, весьма шаткая мораль, зато амбиций — на трех политиков хватит.
Господин Энтор сделал вид, что ему смешно.
Они расселись наконец и приступили к делам после разговора о погоде и новостях об общих знакомых. Господин Энтор представил им своего сына и помощника, Николаса. Он был особенно вежлив и предупредителен в отношении Малевин.
«Хорошая партия» — думала Малевин придираясь к каждому слову из завещания леди Имоджин. «Я теперь хорошая партия, и липнуть ко мне будут многие».
К восьми часам Малевин сдалась и приняла наследство.
Принесли кофе и выпечку, господин Энтор промокнул платком вспотевший лоб.
— Столь яростное нежелание наследника принимать наследство впервые встретилось мне в моей немаленькой практике.
— А я уважаю желание леди Малевин жить своей жизнью, не завися от чужих достижений, — сказал Николас, глядя на Малевин с искренней симпатией.
Мама просияла и принялась расхваливать непутевую дочь. Ее послушать — так Малевин была просто эталоном, совершеннейшим существом на свете. Малевин испытала ни с чем не сравнимое по силе желание высморкаться в скатерть, чтобы не выглядеть таким уж сокровищем.
А вот следующая фраза семейного поверенного заставила Малевин выплюнуть набранный в рот кофе назад в чашечку изумительно тонкого фарфора, и закашляться. Это был вопиющий проступок с точки зрения этикета, ничем не лучше сморкания в скатерть. Но гораздо хуже было бы, если бы к тому времени Малевин уже выпила бы этот злосчастный напиток, он бы пошел не в то горло. Она рисковала бы обрызгать всех сидящих за низким столиком.
Потому, что господин Энтор сказал:
— Есть еще один вопрос, леди Малевин. Он касается вашего семейного положения.
Справившись с кофейным конфузом Малевин ответила:
— А что с ним не так? Леди Имоджин прожила свою жизнь старой девой. Чем я хуже?
— У тетушки погиб жених, — напомнила ей мама. — В первую мировую. В третьем году народной эры, дорогая.
— Может сделаем вид, что мой жених просто не рождался? — уныло пробормотала Малевин, прекрасно понимая, что ее ерничанье ни к чему не приведет.
Господин Энтор привстал, и с поклоном протянул им тощенькую папку. Мама благоговейно ее приняла, начала листать.
— Как только весть о завещании достигла ушей общественности, а случилось это сегодня к обеду, мне пришло несколько предложений о заключении помолвки. Думаю, что к концу месяца их станет гораздо больше.
— Предлагаю провести отбор, — предложила Бесс.