Верю, чтобы познать - страница 8
Все, что Жора рисовал на салфетках, мне не очень нравилось. Это были спирали развития и круги, и ромбы... Были и чьи-то глаза и уши, нейроциты и ДНК... Не было только звезд. Ни пяти, ни шестиугольных. Звезды, которые он видел здесь, на земле, его раздражали. Бесконечно же любоваться он мог только тайнами небесных звезд. Жора был никчемным художником, фигурки его кособочились и, хотя были плоскими, как листок фанеры, они едва держались на хрупких бумажных ногах. Я смотрел на все его художнические потуги и ухмылялся: нарисует он пирамиду или не нарисует? Нет. Нет! И вот пробил час, решил я, пришла та минута!
- Дай-ка я, - сказал я и забрал у него карандаш.
Я взял салфетку и стал рисовать на ней сначала какие-то фигурки: кружки, спирали, квадратики... Жора снисходительно улыбался, мол, давай-давай, я уже все перепробовал.
- Вот смотри, - сказал я и смело начертил пирамиду.
- Что это? - спросил он.
- Пирамида, - сказал я тихо, - пирамида жизни. Четыре грани: экономика, экология, социум...
- А четвертая?
- Личность, власть...
- Власть!.. Какое крепкое, сильное слово, - сказал Жора, сверкнув очами, и повторил с наслаждением, - власть!.. Как клинок! Как кортик!..
Я дождался, когда он снова вернулся ко мне и стал рассказывать о значении каждой линии на салфетке. Что-то дорисовывал, что-то черкал... Пока салфетка не превращалась в бумажный ошметок. Я тянулся рукой за другой...
- Пирамида, - сказал я еще раз, - вот модель жизни.
Жора откинулся на спинку стула и посмотрел на меня.
- Ты, парень, бредишь, - произнес он, - какая еще пирамида?! Пирамида - это каменный гроб, яма, смерть...
Я выждал, когда он закончит, и попытался продолжить рассказ.
- Брось, - сказал Жора, - тебе не идет быть упрямцем. Ты же знаешь: я их терпеть не могу. Упрямство - это явный признак...
- Тупости, - сказал я, - я знаю.
Я и не думал обидеться, я понимал, я чутьем, шестым чувством своим ощущал, что пирамида прекрасна. И Жора, я уверен, тоже почуял: это то, что он так долго искал! На то он и Чуич, чтобы ловить на лету! Пирамида, как ничто другое, вместила в себя существо жизни. Это было новое представление о жизни, новый брэнд. Геометрическая пространственная модель. Как модель атома. Или модель ДНК. Я увидел мгновенную искру не то чтобы зависти, нет, искрометную вспышку обиды, может быть, сожаления и внутреннего неудовольствия, даже разочарования собственной персоной: почему не я?! Почему не мне пришла в голову эта мысль? Такое бывает: ты думаешь, мучаешься, сходишь с ума от того, что не в состоянии разложить, так сказать, по полочкам свои представления о чем-то значимом для тебя, важном, скажем, о жизни, и вдруг кто-то приходит и заявляет: «Смотри: это же пирамида!». И у тебя выпадают глаза: в самом деле! Именно в такую минуту Архимед и проорал свою «Эврику!» Но глаза загораются и тот же час тухнут: только слепой мог этого не увидеть. Такое бывает. Теперь мы сидели и просто молчали. Как-то не было слов. Я черкал очередную салфетку, Жора раскурил свою трубку.
- Налить? - спросил он и потянулся рукой к бутылке.
Я кивнул: давай.
- Знаешь, - сказал потом Жора, - в этом что-то есть.
Он слово в слово повторил слова Вильяма Задорского. Ничего другого от него я и не ждал. Еще бы! Есть не какое-то «что-то», а именно то, что нам было нужно. Вскоре мы в этом удостоверились в полной мере.
- Смотри, - снова с жаром сказал я, суя ему под нос свежую салфетку с красивенькой пирамидой, - смотри...
- Ладно, ладно, я понял.
Еще бы! Как такую простоту не понять!
- Здесь все, - сказал я, - основание - это весь генофонд жизни, на вершине - Иисус.
- Да, - сказал Жора, - мне нравится. Вершина - это точка абсолютной гармонии всех ее составляющих.
Он и мою мысль повторил слово в слово!
- Точно! Точка! Точка абсолютного совершенства, - кивнул я, - если хочешь - трон Иисуса Христа.
- Трон?!
Он выкрикнул это слово и сам себе удивился. Он был просто обезоружен моими доводами. Я гордился и торжествовал, видя, как Жора был потрясен моей придумкой.
- Слушай, - сказал он, - ты опять гений!.. Прекрасный образ! Мы ведь редко думаем словами, хотя, собственно, здесь слова уже и не нужны. Но вот еще что...