Верю, чтобы познать - страница 9

Он задумался на секунду и тут же обреченно прорек:

- Совершенства ведь не бывает...

Он сказал это так тихо, что мне пришлось читать по губам.

Как раз в этот момент я было пригубил рюмку, но тотчас оторвал ее от губ и приподнял над столом. Я спешил ему на помощь.

- Ты тоже гений, давай выпьем за это. За нас, гениев...

Жора отложил трубку в сторону, взял свою рюмку, и теперь искренняя обворожительная улыбка озарила его лицо.

- За нас, гениев, - согласился он, мы чокнулись и опрокинули в себя содержимое рюмок.

Потом мы долго молчали. Он тоже стал рисовать пирамиды, затем конусы, многоугольники и даже какие-то тетраэдры или октаэдры. Но они ни в какое сравнение не шли с моей пирамидой. Мне нравилась лишь его похвала: «Мне нравится».

- Невероятно, - вполголоса произнес он, - но еще вчера я жил как слепой... Слушай, мне нравится, - повторил он, - это - совершенно! Как круг! Просто и совершенно!

Он не только прозрел, но и принял мою пирамиду. Как неизбежность. Как приговор палача. Как крест! Мы легко водрузили ее на свои плечи и готовы были нести в мир людей.

- Знаешь, я понял теперь, чего мне так не хватало - воздуха!..

Я смотрел на него в ожидании пояснений. Он даже стукнул себя кулаком по лбу с досады, что не ему пришла в голову мысль о Пирамиде.

- Воздуха, - повторил он, - объема, пространства...

Воздушная, пространственная модель жизни - это была моя придумка! Я сиял! Как здорово! Просто прекрасно!

- Идея твоя, на мой взгляд, потрясающа, - сказал Жора, - мы должны ее хорошенько поэксплуатировать. Вытащить из нее все жилы...

- Да, - сказал я, - выпить все соки...

Жорина похвала, одобрение и его признание возбуждали и оживляли меня: я горячился, острил, невпопад хохотал... Да-да, это была истерика открывателя. Не каждому удавалось снискать Жорино восхищение. Впору было бы выкрикнуть свое «Эврика!», но я удержался.

- Все имеет свою цену, но самые большие деньги умные люди выкладывают за идею, реализация которой вскоре с лихвой окупается и приносит баснословную прибыль, просто бешеные деньги. Вот только как прилепить сюда наши клеточки? - задумчиво произнес Жора. - Над этим мы должны еще потрудиться...

Это был самый главный вопрос: как? А ведь тогда мы уже знали, как на него ответить. Но не сказали об этом друг другу. Мы еще опасались неверных формулировок, неточностей в подборе слов, мы знали, как это важно - дождаться словам своего часа. И мы верили своей интуиции: наши клеточки тут были как раз очень кстати. Оставался открытым вопрос финансирования.

- И знаешь, - добавил он, - меня просто убивает такое неслыханное равнодушие к совершенству...

Я это уже не раз слышал от него. Я знал: даже самая никчемная глупость его раздражала.

- А что, - неожиданно спросил он, - ты нашел свою Ти?

Я сделал вид, что не понимал о ком речь.

- Тину, ну... ту что...

Он кашлянул, как бы набирая голос, затем:

«... пока дележ и кутерьма: кому - сума, кому тюрьма

И от ухмылок сводит лица,

Давай с тобой поговорим, пока стоит Ершалаим

И целы храмы и столицы...».

Я только дивился Жоре: когда он успевал выучить Тинины стихи. И где он их взял? Интернет его никогда не привлекал - пауки в паутине...

- Не-а, - сказал я, - где б я ее искал? И как ты себе это представляешь? Да и зачем?

Я делал вид, что Тина никогда меня не интересовала. Стишки у нее, конечно, так себе, но чтобы разыскивать ее... Зачем? Так, завираясь на каждом шагу о придуманных мною ее достоинствах, я пытался спрятать ее от Жоры. Только много лет спустя я понял, как жалки были мои уловки. Тина ведь не та, кого можно спрятать во внутренний карман или усадить в бочку, как Диогена. Прозрение пришло годы спустя.

- Врешь, - сказал Жора, - небось держишь ее взаперти в какой-нибудь башенке из слоновой кости, таскаешь ей завтраки и обеды, делишь с ней ужины... Ух, хитрюган! Знаю я тебя, мышку серую...

- Жор, брось, не юродствуй...

- Делишь, делишь... и не только ужины...

Вот так на измятых салфетках какого-то ночного кафе мы и набросали первый план строительства Пирамиды. Тогда мы жаждали вытащить из нее все жилы, выпить все ее соки... Эх, знать бы нам тогда, что все так грустно закончится... Но в тот день я ни разу не произнес его фразу, когда-то брошенную как камень в мой огород: «Совершенства ведь не бывает...». Как же он оказался прав!