Веселый мудрец. Юмористические повести - страница 5

— Нужно было немедленно вернуть бродягу!

— Я так и сделал… Насреддина нашли на базаре, вместе с тем самым портным Мукумом, чей документ я заверил. Мой посланец подошел к Насреддину и сказал: «После наложения печати обнаружилась ошибка в документе. Верни его судье, он тотчас же исправит текст». — «Это не в бумаге обнаружили ошибку, — ответил Насреддин, — а в горшке с медом». И рассказал всему базару историю с глиной. Каково было мое положение?

— Ха-ха-ха! — залился смехом, похожим на бульканье кипящего на очаге чайника, Абдурахман. — Так и нужно наказывать жадных судей! Да прославится имя Насреддина — защитника бедных!

Тощий злобно глядел на длинноносого. Караванщики с интересом прислушивались к рассказу, перемигивались, не скрывая улыбок,

— Прекрати смех, нечестивец! — грозно крикнул толстяк Абдурахману. — Или мы прогоним тебя — добирайся до города со своим верблюдом один, как хочешь…

Длинноносый покосился на погонщиков и придал лицу серьезное выражение.

— Вот еще случай, — скучным голосом протянул тощий. — Решал я спор между муллой и бедняком. Мулла еще накануне принес мне жирную курицу с цыплятами…

— И она оказалась поддельной, как горшок с медом? — догадался толстый.

— Нет, курица была настоящей, но когда я спросил муллу, что он может сказать в доказательство своей невиновности, то Насреддин, находящийся тут же, крикнул: «Не задавай глупых вопросов, судья! Ведь та курица с цыплятами, которую тебе вчера передал мулла, уже все сказала!»

— Ха-ха-ха!.. — забулькал было Длинный Нос, Но тощий судья продолжал:

— Знай: Насреддин часто пользуется каким-нибудь трудным спором или сложной тяжбой, для того чтобы опозорить судью!

— Меня-то, если на то будет воля аллаха, он не сумеет провести, — ухмыльнулся толстяк.

— А вот как ты, о сын мудрости, решил бы такой спор: жалобщик утверждает, что он стоял все время рядом с дровосеком и подбадривал его, говоря при каждом взмахе Топора: «Вот так, вот так». А теперь дровосек, получив плату за труд, не хочет делиться. Как тут быть?

Толстый продолжал улыбаться, но глаза его стали растерянными.

— Я тоже не мог ничего придумать. Но тут подвернулся ходжа и решил это дело в одно мгновение. Он взял у перепуганного дровосека его деньги и позвенел ими возле уха жалобщика, приговаривая: «Тот, кто не работал, а только болтал, тот получает вместо денег их звон».

— Да прославится мудрый Насреддин! — закричал пронзительно Абдурахман — Длинный Нос.

Толстый судья озабоченно покачал головой:

— Да, он, пожалуй, умнее, чем мне говорили…

И впервые за многие дни улыбка сползла с его круглого, как таз, лица.

А тощий, очевидно, тоже впервые за многие дни, улыбнулся Улыбка получилась какой-то скомканной, более похожей на судорогу, чем на улыбку, но все же это было большим событием для мрачного тощего судьи.

— А вы знаете, — очень громко, чтобы его услышали караванщики, начал Длинный Нос, — как ходжа отвечает на вопросы? Еще в школе, учеником, он прославился решением знаменитой задачи о двух коровах.

— «Две коровы, одновременно проходившие по узкой улице, сцепились рогами. Первая шла слева, вторая справа. Которая может сказать, что другая первая зацепила ее своим рогом?» — скороговоркой закончил тощий. — Про эту задачу ты говоришь?

— Именно про эту, о многомудрый, — приложил руку к груди Абдурахман и продолжал: — Ученики отвечали по-разному…

— Первая виновата, — не вытерпел толстяк.

— Нет, вторая, — сказал тощий.

Длинный Нос хихикнул. Оба судьи негодующе посмотрели на него.

— Вы оба неправы, справедливейшие и достойнейшие, — почтительно произнес бывший великий подслушиватель бывшего пресветлого эмира.

— Так как же решается задача? — удивился толстяк.

— Какая же корова может сказать, что зацепили ее? — вытянул шею тощий.

— Насреддин сказал: «Эх, да где же это видано, чтобы коровы заговорили? Как же вы хотите, чтобы одна из них сказала что-то другой? Из говорящих коров я встречаю только одну породу — судейскую, да и то она, пожалуй, скорее относится к ишакам!»

И Абдурахман довольно забулькал.

— Дурак он, этот Насреддин, — серьезно сказал толстяк. — Я уверен, что я бы смог победить его даже в споре.