Ветер в ивах - страница 18

– Крыс, ты – чудо! Настоящее чудо, вот кто ты есть. Теперь я понял! Ты просчитал каждый шаг в своей мудрой голове. Сначала я упал, поранил ногу, ты увидел порез, и твой проницательный ум подсказал тебе: «Скребок для обуви!» Ты принялся за дело и нашел этот самый скребок. Но остановился ли ты на этом? Нет. Кого-то это и удовлетворило бы, но только не тебя. Твой мозг продолжал работать. «Если я найду дверной коврик, – сказал ты себе, – моя теория подтвердится». И конечно же, ты его нашел. Ты такой умный, думаю, можешь найти все, что захочешь. «Здесь должна быть дверь, это ясно как божий день, – сказал ты себе. – Остается только найти ее!» Я, кажется, читал о чем-то подобном в книгах, но никогда не встречался с этим в действительности. Тебе надо бы жить там, где твои способности могут оценить по достоинству. Здесь, среди нас, ты просто губишь свой талант. Если бы у меня была такая голова, как у тебя, Крысик…

– Но у тебя ее нет, – перебил его Крыс довольно бесцеремонно. – Ты, кажется, собираешься всю ночь сидеть здесь на снегу и болтать? Сейчас же вставай и звони вон в тот колокольчик, хорошенько звони, изо всех сил, а я буду стучать!

Пока Крыс молотил в дверь дубинкой, Крот вскочил и принялся дергать шнурок колокольчика, он повисал на нем и тянул так, что ноги отрывались от земли; где-то далеко в глубине за дверью слышалась низкое, мелодичное «динь-дон».

Они терпеливо ждали, как им показалось, очень долго, притопывая на снегу, чтобы согреть ноги. Наконец изнутри дома донеслись шаркающие шаги, приближавшиеся к двери. Крот предположил, что кто-то идет в теплых стоптанных домашних тапочках, которые ему велики, и его догадка оказалась верна.

Заскрежетала отодвигаемая щеколда, и дверь приоткрылась ровно настолько, насколько нужно, чтобы разглядеть в щель вытянутую мордочку с парой сонных моргающих глаз.

– Повторяю: если это случится опять, – произнес ворчливый подозрительный голос, – я очень рассержусь. Кто на сей раз беспокоит меня в такой поздний час? Отвечайте!

– Ох, Барсук, – закричал Крыс, – пожалуйста, впусти нас! Это я, Крыс, а со мной мой друг Крот, мы заблудились в этом снегу.

– Крысик? Дорогой мой! – воскликнул Барсук совершенно другим голосом. – Входите оба, поскорей. Вы же могли погибнуть. Подумать только – заблудиться в снегопад! И где – в Дремучем лесу, глубокой ночью! Входите же быстрей.

Натыкаясь друг на друга – так они торопились согреться, – пришельцы протиснулись в дом и с радостным облегчением услышали, как дверь захлопнулась у них за спиной.

Барсук, на котором были длинный халат и действительно стоптанные теплые домашние туфли, держал в лапе подсвечник – судя по всему, звук дверного колокольчика застал его на пути в спальню. Он добрым взглядом посмотрел на гостей с высоты своего роста и обоих потрепал по голове.

– В такую ночь маленьким животным не следует выходить из дому, – по-отечески пожурил он их. – Опять твои проказы, Крысик? Но пойдемте на кухню, там тепло, горит камин, ждет ужин и все такое прочее.

Он пошел впереди, освещая дорогу, гости, в радостном предвкушении подталкивая друг друга локтями, последовали за ним по длинному мрачному и, положа руку на сердце, весьма обшарпанному коридору в некое подобие центрального холла, от которого, как они смутно различали, отходили другие загадочные коридоры-тоннели, терявшиеся в темноте. Однако были в этом холле и двери – крепкие, дубовые, выглядевшие заманчиво. Барсук распахнул одну из них, и они сразу очутились в тепле большой кухни, освещенной пылающим камином.

Ее краснокирпичный пол был истерт до блеска, в широком зеве очага горели поленья, по обе стороны от него имелись утопленные в стене уютные ниши, исключавшие любой сквозняк. В них лицом друг к другу помещались два кресла-ларя с высокими спинками и бортиками – для тех, кто расположен к уютной беседе. Посередине комнаты стоял длинный стол из гладких досок, водруженных на козлы, со скамьями с обеих сторон. На одном конце его, возле которого располагалось отодвинутое кресло, виднелись остатки простого, но обильного ужина Барсука. От дальней стены, с полок буфета, сверкали чистотой ряды тарелок, а с потолочных балок свисали на крюках окорока, пучки высушенных трав, сетки с луком и корзинки с яйцами. Обстановка казалась подходящей для героев, чтобы отпраздновать славную победу, или для усталых жнецов после сбора урожая, чтобы, рассевшись на скамьях, весело, с песнями отметить праздник окончания жатвы, или просто для двух-трех друзей с непритязательными вкусами, чтобы посидеть, поужинать, выкурить трубку и побеседовать в тепле и уюте. Пол из красного кирпича, казалось, улыбался закопченному потолку; дубовые кресла, отполированные долгим употреблением, обменивались веселыми взглядами друг с другом; тарелки из буфета подмигивали кастрюлям на полках, а веселый огонь в очаге отбрасывал яркие блики на все без исключения.