Ветры Босфора - страница 39
Махмуд, гневный, лицо в пятнах, - остановился, полуобернулся.
- Повелитель! Можно вырвать тысячу языков у жителей Пендераклии, но остальные все равно скажут: топчи-баша [35] Алескер защищал форты мужественно. В бортах русских кораблей застряло много ядер…
- Попуджи! Попуджи!! Попуджи!!! [36] - затопал ногами султан Махмуд.
На бледно-желтом лице Ахмет-паши мука: разве его слова не стоят того, чтобы быть услышанными? Осман-паша глянул на него, жалея старика: помолчи, Ахмет-паша, иначе твоему лекарю не надо будет лечить тебя. И выступил вперед сам.
- Повелитель! - Осман-паша взглянул на султана с мольбой выслушать. - Клянусь аллахом, победы еще будут у нас. Кораблей у нас не меньше, чем у русских. Наши мастера - хорошие мастера. Наши корабли - хорошие корабли. Наши моряки - хорошие моряки. Аллах послал испытание, аллах пошлет и радость. Русский генерал Кутузов уклонялся от сражений, а потом победил. Молю небо об одном: пусть аллах пошлет нам терпение!
Верховный адмирал взглянул на везиря и реис-эфенди, прося поддержки. Но увидел: не поддержат. Везирь был подавлен. Позор Пендераклии - его позор. Реис-эфенди молчал и злорадствовал.
- Повелитель! - продолжал адмирал. И взглянул на последнего из присутствующих, на рыжего англичанина. Англия - союзница России. Но лейтенант Слэд не союзник ей. Англичанин хочет поступить на службу в турецкий флот. Ему быть в подчинении у капудан-паши. Англичанин должен поддержать. - Повелитель! Я приму смерть, раз я не стою жизни. Нельзя прекращать дело, которое мы начали. Или наш флот станет другим флотом, таким, как в Европе, или мы потеряем все наши корабли. Ни в одной стране реформы не проходили гладко. У адмирала Нельсона несчастий было не меньше, чем у меня. Но он стал главным адмиралом Нельсоном потому, что никакие несчастья не заставили его отказаться от реформ в королевском флоте. Нам нужно терпение!…
Султан не перебивал его, слушал. И у верховного адмирала затрепетала в сердце надежда, крохотная и робкая, как пойманный воробей.
- Повелитель, не отдавай приказа флоту выходить в море! Грейг только этого и ждет. Выйдем - много потеряем. Сохраним корабли - завтра ты, повелитель, зашьешь Грейга в мешок и пустишь с борта «Селимие» в Босфор.
Султан слушал.
Осман- паша настойчивее взглянул на англичанина: крохотную бы поддержку со стороны, и Махмуд II, верно, согласится!
- Здесь стоит лейтенант Слэд, - проговорил он, убеждая, - спросим его, повелитель, был ли терпелив Нельсон, когда судьба обрушивала на него удары?
Взглянул на англичанина, выжидая, Махмуд.
- Балахум! [37] - проговорил Махмуд, разрешая говорить постороннему.
Лицо у англичанина отсутствующее, стороннее.
- У Великой Порты, - проговорил англичанин с таким видом, словно один из всех владел тайной до конца, - ты, повелитель, считаешь, имеется два врага: владычица морей, Британия, и могущественный северный лев, Россия. Но у Порты - три врага!
- Аллах керим! - замахал на него руками султан Махмуд. - Что ты говоришь? Какой еще третий враг? Разве двух мало?
- Третий враг, повелитель, самый страшный. Третий враг - нерешительность адмиралов Порты. Где можно атаковать - твои адмиралы выжидают. Где можно войти в сражение - уклоняются. В результате где можно победить - терпят поражение.
Уязвленный, Осман-паша смотрел на англичанина, глазам своим не веря. Он, что, этот лейтенант, собирается в турецком флоте командовать адмиралами? Почему так уверен и дерзок? Враг России, будет ли он другом Порте?
Но Махмуд принял, как должное, дерзость англичанина. Из дальнего угла кабинета он пошел на адмиралов, грузный от гнева:
- Ни одна собака не забежит во дворец Долма-бахче, даже если ворота открыты. Знает, мои псы разорвут ее…
И оборвал себя на полуслове: прием окончен.
Итак, адмиралы - псы.
Псам приказ - догнать русских и разорвать.
Приказ - гибельный. Гнев залил глаза Махмуда. Махмуд слеп от гнева.
Но почему англичанин, поступающий на службу к султану, с самого начала предпочитает предательство поддержке? В то, что он будет вредить России, верить можно. Но не будет ли он заодно вредить и Турции?