[Вход; выход] - страница 3
соперником. Победа будет за нами».
Обращение главы государства началось заново, и пораженный Виктор еще раз его просмотрел, надеясь, что это шутка. Товарищи продолжали спрашивать Виктора, что происходит, но он их не слышал и не видел. Его сознание на время стерло все, что не могло касаться войны. Мозг не воспринимал никаких сигналов снаружи, за исключением голоса и вида президента.
Что теперь делать? – думал он. Сказать всем? Никто еще не знает о том, что война началась, и пока это так, у меня есть преимущество. Я могу принять меры и… захватить ракетно-пусковой центр. Ракеты предназначены для того, чтобы стрелять по метеоритам, но кто сказал, что невозможно их использовать как оружие против врага?
Но честно ли это? Все эти люди стали для меня товарищами, и принимать меры против них за их спинами?
А что сделают они, когда узнают? И чем сейчас занимается Дуэйн?
Виктор молча встал и пошел на кухню, где он взял нож, положил его в боковой карман, а затем направился в сторону пускового центра. Через несколько минут он вошел в нужное помещение. Виктор включил свет, запер дверь изнутри и стал прогуливаться мимо приборных панелей с кучей кнопок, рычагов и экранов, пытаясь размышлять, как пользоваться этим оружием.
– Что делаешь? – спросил Дуэйн, сидевший в кресле в углу за полупрозрачной перегородкой.
Виктор вздрогнул от неожиданности и схватился за рукоятку оружия, не вытаскивая его из кармана. Дуэйн встал и начал медленно двигаться в сторону Виктора.
– У меня к тебе есть аналогичный вопрос, – ответил Виктор.
– Я сидел и любовался за восходом Земли. В этом помещении самые широкие окна, а сегодня вид особенно завораживающий. Ты только посмотри на это.
Виктор на треть секунды взглянул на Землю, наполовину освещаемую Солнцем, но быстро вернул фокус на приближающегося потенциального соперника.
– Смотрю я вечерами в космос, – говорит Дуэйн, – и… все наши обиды, ссоры, погони за имуществом и счастьем, беспокойства кажутся самыми бессмысленными вещами на свете…. Мои слова выглядят банальными, если не чувствовать единение с вселенной и восхищение ею. Тебе знакомо это чувство?
– Знакомо, – ответил Виктор, – но в этом чувстве смысла не больше, чем в других чувствах, например тех, что занимают мой мозг сейчас: любовь к Родине, долг перед ней и беспокойство за близких. Ты знаешь, что произошло?
– Что?
Молчание.
Кто-то безуспешно попытался открыть дверь, но у него не получилось. Стук.
– Кто закрылся там? Открывай! – кричал Шарль.
– Сейчас открою, – сказал Дуэйн и направился к двери.
– Стой, а то зарежу! – выкрикнул Виктор и вытащил нож.
Дуэйн повернулся и спросил:
– Что?
– Наши страны объявили друг другу войну, а мы находимся у пульта управления оружием, которое могли бы использовать для победы.
– О чем ты, черт побери, говоришь? – спросил Дуэйн.
– Между НАТО и Россией началась война, – сказал Виктор.
– И теперь ты хочешь нас убить? – спросил из-за двери Шарль, – я думал, мы друзья.
– Я ничего не хочу, – сказал Виктор, – вернее, я хочу обезопасить свою страну от вас. Я не умею пользоваться этой штукой, но ты, Шарль, умеешь, и я боюсь, что ты сделаешь это. Моя задача не допустить этого.
– Ты серьезно? Ты знаешь мое отношение к государствам и границам. С чего вдруг я его поменяю из-за войны?
Виктор присел на ближайший стул и бросил нож. Дуэйн открыл дверь. Шарль, Том и Тусяотяо зашли.
– Простите, – сказал Виктор, – особенно ты, Дуэйн, прости за то, что угрожал.
– Давайте, короче, заключим соглашение. Пусть наши страны воюют сколько хотят, но мы не будем из-за этого ссориться. Нужно отключить все каналы связи с Землей, чтобы новые сообщения с полей сражений нас не смущали. Добро?
Соглашение было принято. Все разошлись по кроватям, включая живущих в одной комнате Шарля и Виктора. Обычно, когда оба постояльца данного помещения были здесь, звуковые волны, интерпретируемые животными по названию «человек» как дружеские подшучивания и смех подолгу исходили из ртов товарищей. Но теперь тишина.
Виктор старался не создавать абсолютно никакого шума, дабы не напоминать Шарлю о своем существовании. В отделах мозга Виктора, связанных со стрессом, нейроны возбуждались и затухали активнее, чем обычно; сердце билось чаще. Виктор знал это, но не понимал, как именно трактовать данные ощущение: было ли это чувство стыда за недавнюю готовность зарезать товарищей или беспокойство за судьбу Родины. Уснуть не получалось.