Вильгельм Кейтель - Размышления перед казнью - страница 28

Мое решение уйти в отставку было твердым, и потому

1.10.1934 г. я подал рапорт. Затем я был вызвал по этому вопросу к начальнику управления кадров генералу Шведлеру^>107. По поручению главнокомандующего сухопутными войсками генерала фон Фрича он предложил мне на выбор другую дивизию: в Ганновере, Бремене или Мюнстере (Вестфалия). От Ганноверая наотрез отказался (моя жена не переносила местного климата) и попросил время подумать. В конце концов я сделал выбор в пользу Бремена. Когда я сообщил об этом Шведлеру, тот остался недоволен: сам он уже решил по-другому. Но я настаивал на Бремене и категорически заявил: если меня не направят туда, немедленно ухожу в отставку. Тогда мне приказали явиться к Фричу, и он после некоторых колебаний все-таки согласился на Бремен, а я свой рапорт об отставке забрал назад. Так решилась моя судьба.

Летом [19]34 г. я был сильно занят подготовкой к формированию 1-й дивизии в Потсдаме и часто ездил оттуда в Берлин. <...> При моем расставании с Потсдамом (я думал тогда, что покидаю его и Берлин навсегда) много времени отнимали у меня ежедневные прощальные визиты, главным образом представительского характера. Ведь я был постоянно вхож к принцу Оскару Прусскому^>108 и был хорошо знаком с его любезной супругой. С кронпринцем Вильгельмом^>109 я встречался только дважды: докладывая о моем прибытии к месту службы и при прощальном визите. Вращаться в кругах элитного гвардейского полка мне всегда было трудно.

Переезд в Бремен состоялся уже в первых числах октября. <...> Разница между Потсдамом и Бременем была огромна. В Потсдаме царила среда старых, консервативных, обедневших офицерских семей, а здесь задавали тон поездившие по белу свету весьма богатые коммерсанты, ведшие заморскую торговлю, и надменно-горделивые выходцы из старинных патрицианских родов, а противоречия и параллели проявлялись с поразительной остротой. <...>

Моим начальником в Бремене был командующий местным военным округом генерал фон Клюге^>110, мой многолетний сослуживец по 46-му артиллерийскому полку. Он был человек весьма образованный. До начала октября [19]34 г. командовал старой 6-й дивизией, а значит, как и я, был здесь новичком. Он навестил меня в Бремене и позавтракал у нас. В результате моя жена констатировала: он совсем не изменился со своей лейтенантской поры, а остался таким же воображалой, таким же претенциозным и заносчивым — словом, типичный кадет! <...>

В середине марта [19]35 г. под моим руководством прошло первое публичное мероприятие по случаю вновь обретенной Германией свободы вооружения^>111, чем мы были совершенно обескуражены. Устроителем митинга явились вооруженные силы, но на нем присутствовали представители партии и государства. <...> Я приказал провести «полевое богослужение» и, как было предписано, дал произнести проповеди обоим духовным пастырям [протестантской и католической конфессий], а затем зачитал прокламацию и провозгласил «Зит хайль!»^>112, в честь фюрера и Верховного главнокомандующего вермахтом. Это было, пожалуй, первое массовое мероприятие в войсках с участием партии и с богослужением. Впоследствии этот ритуал приказом военного министра был изменен и использовался также при принятии рекрутами присяги (причем религиозную часть следовало четко отделять от государственного акта, а участие в богослужении объявлялось добровольным).

Восстановление всеобщей воинской повинности открыло путь к окончательному созданию вооружешшх сил — сначала увеличением числа сухопутных дивизий более чем в три раза (с 7 до 24), а с [19]36 г. их должно было стать уже 36.

В тот же день я переименовал свою дивизию в 22-ю, хотя под моим командованием фактически находились всего один артиллерийский дивизион и шесть пехотных батальонов. Затем последовали большая организационная работа, совершенствование полевых позиций, изменение методов обучения личного состава с целью ликвидации прежних недостатков, возникших из-за нехватки вооружения и дефицита унтер-офицерского состава. <...>

В моих батальонах царили тот же дух и те же методы обучения и командования, что и во всех сухопутных войсках в целом. Генерал фон Клюге при инспектировании в последний день сказал мне: «Теперь вы из трех командиров полков имеете одного хорошего, одного посредствешюго и одного никуда не годного, но тем не менее ваши батальоны на высоте и совершегаю одинаковы по своей боевой подготовке, — и спросил: — Как вам удалось добиться всего этого?» Я объяснил ему свой метод.