Вис и Рамин - страница 9
Вторгался в это пенье трубный зов, -
Как бы слились стенанья двух певцов.
Дух замирал, той музыке покорный,
От изумления вопили горны.
Казалось, над владельцем хохотал
В его руке сверкающий кинжал.
Кольчужные ряды па поле брани
Напоминали гору в океане.
Здесь пешие - как чудища в пучине,
А всадники - как барсы на вершине.
Такой восторг объял их в бранной сече,
Что каждый воин был как сумасшедший.
Воителей с безумными глазами
Не устрашали ни вода, ни пламя,
Ни острый меч, ни лук, ни булава,
Ни рев слона и ни рычанье льва.
Здесь воины вступали в бой кровавый,
Готовы умереть во имя славы.
Им страх не смерть внушала, а позор,
Бесславия суровый приговор.
Поля войны лесною стали чащей,
Где каждый воин - словно зверь рычащий.
На поле битвы стяги - словно лес,
Парча сверкает, словно свет небес,
А на знаменах ратей и дружин -
Симург, орел, и сокол, и павлин.
Со львом и соколом трепещет стяг, -
Скажи: то сокол держит льва в когтях.
От ног слонов и от копыт коней
Выскакивают искры из камней.
Взметнулась пыль, крича: "Посторонись!" -
И падает с высот небесных вниз.
Для пыли места нет осесть на суше,
Она забила рты, глаза и уши
И превратила юных - в седовласых,
А вороных коней - в светло-саврасых.
С трусливым храброго не спутать ныне:
Отважный - радостен, а трус - в унынье.
У трусов лица желты, как динар,
А лица смельчаков горят, как жар.
Два воинства теперь сошлись вплотную
И ощутили ярость боевую.
Скажи: столкнулись на земле степной
Железная гора с горой стальной.
У этих войск - пернатые послы:
Ты видишь перья пики и стрелы?
Летят послы над полем, блещут, свищут,
Они дорогу только к сердцу ищут.
Смотри: послы в какой ни вступят дом, -
Живое гибнет сразу в доме том.
Так был ужасен этот гул военный,
Что мнилось: наступает смерть вселенной.
Брат ненавидел брата зло и яро,
Лишь веря в силу своего удара,
Лишь на свою сноровку уповая,
Лишь правоту кинжала признавая.
Кто жаждал, чтобы кровь лилась ручьем,
Тот правосудье совершал мечом.
Да, сеятелем сделалась война,
В сердцах посеяв злобы семена.
Погасла мысль, умолкло красноречье,
Жестоким стало сердце человечье.
Никто не слушал мирных голосов, -
Лишь барабана гром и трубный зов.
То перед панцирем сверкал кинжал,
То грозный меч бойцу глаза смежал,
То в грудь копье впивалось, точно страсть,
То меч, как мысль, стремился в мозг попасть.
Да, твердо знал булат, убить спеша,
Где в теле помещается душа!
Путем, которым в плоть входила сталь,
Душа из плоти улетала вдаль!
Расцвел, как роза, каждый меч жестокий,
Багряные лились на землю соки.
Меч - ветка мирта над листвой граната,
Над зернышками - лист живой граната!
Копье в бою трудилось, как портной,
Что прошивал бойцов иглой стальной.
Судьба в пылу решила боевом,
Чтоб тот онагром стал, а этот - львом,
И становились, по ее желанью,
Тот - смелым барсом, этот - робкой ланью.
На поле, где кровавый бой гремел,
Под ливнем копий, ураганом стрел,
Сражен врагом, с коня свалившись вниз,
Погиб Каран - отец прекрасной Вис.
Воители Виру, добыча мести,
Сто тридцать, полегли с Караном вместе.
Вздымались трупы - за скалой скала,
А кровь, как реки, между скал текла.
Дней колесо, сказал бы, сыплет град,
В котором красные цветы горят.
И увидал Виру: на поле бранном
Легло немало воинов с Караном,
Что за него пошли в огонь войны
И были сожжены и сражены.
"О знатные, - сказал он, - укрепитесь,
Затем, что не бежит от смерти витязь.
Раскаетесь вы в трусости своей:
Вопит о мести кровь богатырей.
На родичей, поверженных во прах,
Взгляните: их убив, ликует враг.
Иль вы не отомстите за Карана,
Чья борода - в крови, а в сердце - рана?
Смотрите: царь, наш старый царь убит, -
Что горше может быть таких обид?
Погасла имени его заря,
Померкло счастье славного царя.
Из-за того, что солнце - на закате,
Боюсь, не отомстим враждебной рати.
Ужели за царя с единодушьем
Возмездье на врагов мы не обрушим?
Наступит ночь под пологом небесным,
И скоро станет мир для войска тесным.
Вы провели немало стычек, схваток,
Но день для битвы оказался краток.
Еще противник тверд, и, зла сподвижник,
Еще Мубад не дрогнул, чернокнижник.