Витаскоп - страница 7

- Однако, Ваше высочество, Вы только послушайте, что пишут эти газеты! – Обратился он к товарищу, такому же джентльмену, лежащему на другой койке. – Какое-то омоложение придумали. Устройство какое-то… Продление жизни… Ну и фантазия у людей!

- Зачем вы, Ваша светлость, забиваете себе свою светлую голову разной газетной чепухой? Причём, прямо с утра? Это какая-то очередная газетная утка, скорее всего… Они мастера выдумывать всякую всячину. – Ответил второй джентльмен, лениво растягивая слова.

- Отнюдь, Ваше высочество, эти борзописцы проявляют полную нескромность. Они, видите ли, собираются омолаживать самых достойных и ценных людей. Это нескромно, как минимум, позвольте заметить. Я даже где-то возмущён! Позвольте спросить, кто же будет определять этих самых достойных и ценных? – Прозвучала гневная тирада. – Вот вы согласились бы, чтобы вас омолодили?

- Я не знаю, сэр, что они там собираются делать. Нельзя ли поподробнее? – Речь второго джентльмена звучала неспешно.

- Извольте, Ваше высочество, поясню. Какие-то проходимцы хотят выбрать из людей самых достойных и омолодить для продления их жизни. Каково? А судьи-то и ценители, собственно, кто? Списки они, видите ли, составляют!

- Право непонятно. Да пусть делают сами с собой, что хотят. Нам-то что?

- Сами с собой пусть делают, что хотят. Да. Но меня я бы им омолаживать не разрешил. Испортят природную идиллию, как пить дать. Пусть они сначала сами дойдут до нашего понимания жизни. Тогда поглядим. Ведь мы свободные и самодостаточные люди. Им это трудно даже понять. Мы не гонимся за роскошью. Мы умеем довольствоваться малым, тем малым, что имеем. Нам достаточно этого малого. Мы самодостаточные! Вот посмотрите, рядом с нами живёт семья. Беднота. Они рабы своего заработка и своих вещей. Рабы своего состояния. Они даже не могут просто переехать в другой дом. Разве это свобода? Мы, конечно, можем разрешить нас омолодить, но надо ещё подумать. Неужели в этом смысл жизни?

- Да, вы правы, сэр. Для многих людей смысл жизни – это иметь что-то больше, чем другие. Вещи, вещи… - Эти слова прозвучали особенно медленно и презрительно.

- Они могут, пожалуй, ощутить в полной мере собственную значимость и ценность только рядом с нами. Так сказать, на контрасте. Мы им будем нужны всегда для самоутверждения. Они должны сами просить не только омолодить нас, но и даже клонировать, размножить. Ведь не можем же мы с вами вдвоём служить примером самодостаточности для целого легиона духовно бедных стяжателей вещей. – Вот так, всего несколькими короткими фразами джентльмены обозначили всю суть своей философии. Они вели беседу неторопливо, в полном соответствии со своим пониманием достойного статуса, не утруждая себя вставанием с кроватей и даже сменой позы. Какое-то представление о собственной роли в жизни человечества имеют все, даже бомжи.

Как же правильно называть этих учтивых джентльменов, бомжи или бичи? Тут надо разобраться. БИЧ и БОМЖ – это давние аббревиатуры советского происхождения. БИЧ – это бывший интеллигентный человек. Да, наши господа были когда-то начитаны и теперь ещё сохранили склонность к философским рассуждениям. Интеллигентность, хоть и бывшая, слышалась в их словах. Но всё же им больше подходило сокращение БОМЖ – без определённого места жительства. Ибо определённости в их жительстве не было никакой. Ведь нельзя же всерьёз считать местом жительства дом, который списан под снос.

- Да, Ваше высочество, если вещи ставят человека в зависимость, то ни о какой свободе личности не может быть и речи.

- Совершеннейшая истина, Ваша светлость… В вашу голову, как всегда, приходят светлые мысли.

- Благодарю вас, коллега! А коли так… вертится же ведь мыслишка… послушайте… может быть, нам всё-таки пойти и немного поработать? Ну, хотя бы для разнообразия и разминки?

- О чём вы говорите, сэр? Вы сошли с ума? Где мы и где работа?

Глава 7. Изобретатели.

Всего изобретателей было трое. То есть, в составе персонала станции крутились многие люди. Это были нанятые сотрудники, их количество определялось трудно. Но изначальных участников, авторов задумки, посвящённых во все нюансы, было трое. А нюансы таки имели место.