Вкус яда - страница 19
— Что же я не приглашаю тебя в комнату? — заторопился он.
— Не надо, Морель, сегодня. Не надо приглашать. Я все равно не пойду к тебе. Я со своими. Я еще с ними… И с моей девочкой…
— Я понимаю, — пробормотал он, опять впервые почувствовав, что он действительно понимает ее.
— Я что тебе хотела сказать, Морель… Я не та женщина, которую ты обожаешь. Я чужая тебе. Я тебя всегда лишь продавала другим. У меня эта лишь правда — моя девочка.
— Я давно это чувствую.
— Нет, нет! Я действительно тогда… Я чуточку распущена… да, это муж знает… Я тогда думала, что вы… Одним словом, он молодой, а ты, толстенький и чудной… Но тогда ты сделался человеком вдруг. И я увидела, как это приятно быть с человеком. Я тогда имела задание — заставить тебя выговориться. Все сказать о своем хозяине. Но ты тогда был молодцом… Ты очень сдержанно вел себя. И мне все понравилось. Все вокруг меня иногда играют. А ты жил. И это мне очень понравилось. И я тебя представила в хороших красках, и ты за это получил эти самые зеленые кредитки… Я тоже за тебя получила тогда, и мне было приятно, что я получила их честно, и могла потратить на больного ребенка. Я тогда поблагодарила и себя, и Бога, что не наврала тебе о ребенке. Он же у меня был и тогда, и тогда он лежал в своей кроватке. И тогда я хотела к нему идти, но мне надо было все разузнать от тебя…
— Я это не почувствовал тогда, в первый раз.
— Мне стало жалко тебя. Ты у такого чудовища был в пасти… да и теперь ты в этой пасти… Если народы для него ничего не значат, что значит один, ты?
— Это все сложно. И я в последний раз почувствовал, что на грани гибели. Они меня в прошлый четверг привели в комнату, и они бы меня растерзали. Я чувствовал человеческие отбросы то ли у них, под полом, то ли за стеной. Я не показал, что мне жутко. И только одно меня спасло — это ты. Я подумал о тебе, я захотел с тобой еще раз встретиться. Я подумал: все это когда-то закончится. Все это пройдет. И если ты не любишь мужа, если ты одинока, как и я, мы могли бы надежно коротать конец. Только тебе ведь можно рассказать, как пахнут стены и как пахнут под полом чужие трупы…
— Я за это принесла тебе плату. Ты сделал своего хозяина идиотом. Вот возьми. Это золото. А деньги… Они тебе положили в банк, на твой счет…
Он растерянно смотрел на аккуратный пакет — зашнурованный и приготовленный к сбережению. Зачем ему этот теперь пакет? Он же должен вернуться туда! И кто-то найдет его, этот пакет. Они всегда переворачивают все, они всегда что-то у него ищут. Но он же не такой дурак…
— Я пойду, пожалуй, — сказала тихо она.
— Нет, я тебя так не отпущу. Давай помянем твою… Твое горе…
Он взял ее за руку и повел в комнату.
— Хорошо. Давай.
Он быстро настроил угощение, налил в фужеры арака.
— Нет, не надо. Налей лучше вина.
— Хорошо. Но сам я выпью эту муть.
Он налил себе полный фужер водки.
— Погоди говорить… Я хочу тебя спросить о ней.
— О ком? — Он удивленно поглядел на нее.
— О его жене… Или там невесте…
— Это мой личный враг. Она чувствует меня.
— Тебя настоящие женщины должны чувствовать. Потому ты не опускайся. Не пей безрассудно. Ты, в принципе, человек. Если ты в таком логове… Нет, ты человек…
— Она в последний раз науськала их на меня. Они и привели меня в ту комнату, где пахнет мертвечиной. Она почувствовала, что я его постепенно уничтожаю. И ей стало его жалко. Хотя, по-моему, она только играет…
— Почему они его так любят?
— Ты кого имеешь в виду?
— Ту, которую ты сопровождал в том году, когда мы впервые встретились с тобой… Ты, по-моему тогда заговаривался. Ты рассказывал, как полез к ней ночью. Она, ты говорил, лежала мертвенно бледная, а ты, напившись, хотел изнасиловать ее.
— Я точно не знаю, было ли это или не было. Но во всяком случае, мне всегда кажется, что что-то было такое… Я выключился. Не помню и помню…
— Где она теперь?
— В могиле… И любит его по-прежнему… Как безумная Ева. — Он встрепенулся. — Если мужчина сам умеет любить… Его и любят!
— Это верно ты сказал. Значит, он умеет любить?
— Как ни странно, да. Он же поднимал ее из мертвых. И никто ему не сочувствовал… Он же был просто человек. Он был настоящим тогда…