Владимир Путин. 20 лет у власти - страница 20

В самой этой философии нет ничего нового для тех, кто хотя мало-мальски внимательно следил за словами и делами Путина, начиная с момента назначения его главой правительства, а то, что слышал и видел, анализировал хоть в какой-то мере объективно – не обольщаясь и не толкуя заведомо предвзято.

Кажется, вопрос «Кто такой Путин?» должен быть снят даже самыми непонятливыми.

Сначала суммирую самые принципиальные, на мой взгляд, пункты этой философии, используя, в частности, некоторые определения из своих предыдущих статей, посвященных ВВП.

А затем попробую показать блеск и нищету этой философии, ибо она отмечена и тем, и другим, причем не только по причине объективной однобокости всякой политической философии, но и потому, что ряд существенных моментов, в нее заложенных или в ней проигнорированных, и создает ту политическую напряженность, которая сопровождает движение по палатам парламента путинской «федеральной реформы».

Достаточно определенно, хоть и слишком лапидарно, квинтэссенция путинской философии выражена в придуманном, надо думать, им самим рабочем названии послания: «Какую Россию мы строим». Более развернуто это выглядит так (причем не примерно так, а точно так), как я расшифрую ниже.

Возрождение России как великой страны, сильного государства (державы) и процветающей нации.

Эта цель первична – все остальное вторично, принимается, если способствует ее реализации.

Из прошлого отвергается только то, что не работает на заявленную цель, и отвергается не по идеологическим или моральным, а по сугубо прагматическим причинам. Коммунистическая экономика – потому, что она не выдержала конкуренции с рыночной. Советская система – потому, что она потребует отказа от демократии, к которой привыкли люди, особенно элиты, да и сам Путин, а также потому, что она не предотвратила распада страны. Ельцинский анархо-олигархизм – потому, что он не обеспечил процветания страны, поставил Россию в зависимость от Запада, не гарантирует целостности территории и лишает центральную власть смысла существования.

Но и глумления над прошлым (ни царистским, ни советским, ни ельцинским) не будет – все это этапы истории страны, скорее всего, объективно неизбежные. Путин жестко раскритиковал ельцинское девятилетие, но не осмеял, а даже оправдал, хотя, видимо, и не вполне искренне.

Жизнь мира есть жесткая борьба (в том числе и в виде сотрудничества) за выживание и процветание собственных народов. Слабые проигрывают, слабых не уважают (а оттого они проигрывают еще быстрее и вернее) и подчиняют себе более сильные.

Размер территории есть первый, визуально очевидный показатель силы или слабости.

Путин очень коротко остановился на проблеме Чечни и исключительно – в этом аспекте. Ибо все остальные узлы чеченской проблемы для него вторичны и третичны. Но вопрос территории – вне обсуждения, ибо без территории нет страны.

Так же, как нет страны без народа, без населения. Первой из проблем, которой коснулся (причем гораздо подробнее и эмоциональнее, чем даже Чечни) в своем выступлении Путин, стала именно депопуляция России. Процесс этот идет не первый год. Но до Путина ни Ельцин, ни кто-либо другой из первых лиц государства никогда не осмеливался коснуться этой темы.

Ключ к возрождению и процветанию страны – рыночная экономика, сильное (в смысле эффективности) государство, определяющее приоритеты развития, контролирующее и корректирующее это развитие, и демократия и гражданское общество в пределах, не мешающих достижению главной цели.

Политика есть не самодеятельность масс, а тем более каких-то отдельных территорий или экономических субъектов, соприкасающихся с политикой, а дело государственное. Вот откуда возникают не раз уже повторенная мысль о необходимости создания партий и (в предположительной форме) идея о выдвижении исключительно ими кандидатов на пост президента.

Все должны сотрудничать с государством, и никто – противостоять ему.

Государство понимается Путиным (как президентом, выходцем из спецслужб и патриотом русско-советской закваски) не как сонм чиновников, а как синоним страны, ее символ, ее вождь, показатель ее благополучия. Если государство благополучно, то благополучна и страна. Следовательно, добившись благополучия государства (включая эффективность деятельности аппарата) – добьешься благополучия страны в целом.