Владычица морей - страница 34

Правильно сказано — человек предполагает, а Господь располагает. Так оно и выходит, что идешь по гусям, да сам ворочаешься ощипанным. Может, шведский государь Карл чего заподозрил, может, запродавшиеся караульщики узника что-то недодумали, а может быть, и шпион из окружения Петра Алексеевича дал знать неприятелю, только простоял «Посланник» на якоре напрасно и подводку посылать в дело не довелось. Сигнальные огни на шведском берегу, обозначенные в сообщениях разведки, так и не появились, сколь внимательно ни вглядывались в темную извилистую полоску корабельные сигнальщики да смотрящие.

Возвращаться пришлось ни с чем. Раздосадованный Суровикин предложил было приблизиться к шведским берегам, чтобы на побережье диверсию совершить и тем шведа в сомнения и опаску ввести, но капитан Бреннеманн по некотором размышлении казаку в диверсии отказал — коль посланы были тайно, то тайно и возвращаться должны. Да и замирение шаткое стояло, а коли так, то негоже ради удовольствия своего тайные государевы планы рушить. Тем не менее возвращались в общем недовольстве. То бы еще не беда, что с пустыми руками, да вот безделие удручало. На траверзе Кроншлота хмурый капитан Бреннеманн приказал сменить флаги. При виде российского стяга, развевающегося на ветру, почувствовалось некоторое облегчение, и даже торжественность стала ощущаться в движении корабля к родным берегам.

Над Петербургом стояли редкие ясные да пригожие дни. Синее небо над изумрудными водами залива уже прогревалось все раньше встающим солнцем, желтые сосны колюче распрямляли над песчаными да каменистыми берегами свои зеленые кроны, а в песке время от времени проглядывали обкатанные морем янтари и «куриные боги», овальные и с отверстиями, словно бы высверленными неведомым подводным камнерезом. Время пришлось на Егорьев день, когда «Посланник» бросил свои якоря у родных берегов. Естественно, что все пребывали не в духе вследствие неудачного похода, но своей вины в той неудаче не видели.

— Ничего, — бормотал под нос капитан Бреннеманн, яростно раскуривая вонючую трубку. — Корнелий тоже изрядный моряк, а моряк моряка всегда поймет, тем более что успех сего предприятия зависел от людей гражданских, да к тому ж из неприятелей.

Подводку, поставленную на якоря близ бригантина, искусно замаскировали под рыбацкую шкунку, из тех, что порой на корабли припасы доставляли. Не довольствуясь оной предосторожностью, поставили и караульных из проштрафившихся, коим на свою незавидную судьбину роптать приходилось только втихомолку. Остальная команда сошла на берег. Подвигами своими никто не похвалялся, да и похваляться-то нечем было, не в абордажные бои е неприятелем сходились, да и плавали не под своим, установленным государем флагом, воровски плавали, именем чужого царства прикрываясь. Да и зачем плавали в действительности, никто не знал, сказано было, что поход посвящен шпионской работе с мудреным названием «рекогносцировка». Обожал государь иноземные названия, которые русскому человеку и выговорить-то трудно! Некоторые через то почитали государя за Антихриста, пришедшего Русскую землю разорить и старые обычаи порушить. Вот ведь что удумал! Хочешь не хочешь, а посылай мальцов, потомков своих, в школу, иначе сам в опальные попадешь, да и молодца-то по его неграмотности не оженят и венчальной памяти не дадут! Дворянина, боярина. с холопами в один ряд поставили! Православного заставляют иностранной нечисти с рылом немецким повиноваться! В губернский град иначе как в немецком платье и не являйся. Дошло до того, что девиц грамоте обучать начали! Сие ли не потрясение государственных устоев? Жили мы в своей Тмутаракани, и никаких Европ нам не надобно было. Не введи нас во искушение, Господи, но избави от лукавого!

Но ворчали исподтишка, тайные прелестные письма пописывали, вслух же молчали — кому охота в государеву немилость попасть, живота и имущества лишиться?

30 мая 1707 года Федор Матвеевич Апраксин, родственник государя по жене его брата Федора, отмечал день рождения Петра Алексеевича в деревянном дворце государя. Среди назначенных гостей были и Раилов с Мягковым.