Властный девственник и нежная Альфа - страница 17

Мужчины широкоплечие и узкобёдрые, бабы все, как одна, похожие на овалы имели тонкие ножки. Смотрели на нас как олени на волков. Замирали и пялились.

Пася достал из кармана серебряный колокольчик, стал в него звонить. Хриплым дурным голосом стал кричать:

– Лечим за хлеб! Лечим за хлеб!

– Пася, а если я лохонусь? – переживала я. – Ты мне подсобишь?

– Не думаю, что тут очередь выстроится, – шепнул Альфа и провёл меня мимо торгового ряда. – Еленка, ты всех лечить умеешь, я только волков. У тебя всё получится, глядишь, подзаработаем.

– А что за деньги здесь ходят?

– Золото, серебро, медь. Монеты любой чеканки. Учись на зуб золото пробовать.

Мы прошли к небольшой площади. Явно у мэрии остановились. От здания воняло казённым домом. Монолит времён коммунизма с мрачными окнами и серым фасадом.

До него мы не дошли. Альфа сел у стены прилегающего к площади магазина. Дёрнул меня за руку, усадив рядом, и протянул пустую ладонь. Начал раскачиваться, попрошайничая.

Не знаю, есть ли в городе полиция. Мне хватало обычных граждан. Они были такими сильными и мощными, что дрожь бежала по телу. Убьют и имени не спросят.

Но нас не трогали. Собрались вокруг, смотрели во все глаза. И жевали. Всё время жевали. Глаза карие огромные, а морды тупые-тупые.

И тут толпа расступилась и пустила к нам мужика в классическом строгом костюме чёрного цвета. У него даже туфли были. А на голове рога.

И попробуй тут не рассмеяться. Альфа-самец пришёл.

– Что тут у нас? – пробасил представитель власти.

– Пасечник припёрся, – ответил здоровый мужик за его спиной. – Лечить собрался.

– Волки оленей лечить не могут, – сказал главарь рогатых.

– Бывают исключительные волки, – с особой радостью заявил Пася и стрельнул на меня глазами.

– Ещё и с бабой, – высказалась какая-то старуха. – Они  тут щенков нарожают.

– Люся, взывай к Еленю, – приказал альфа-самец и внимательно рассмотрел меня своими круглыми рыжими глазищами. – Капустина! Неси своего сына!

Город собирался. Сбегались со всех концов.

Появилась группа молодых женщин. Эти выбивались из всего стада. У них были красивые фигуры. Они все полногрудые и широкобёдрые. Темные волосы и коровьи глаза с длинными черными ресницами, и, казалось, глаза накрашены. На них были разноцветные приталенные платья и цокали они на каблуках ярких туфелек. Это оленья элита.

Впереди неслась самая младшая. Несла в руках свёрток.

Я поднялась на ноги. Пася напрягся.

Девушка с младенцем на руках была сказочно красива. Огромные заплаканные чёрные глаза, маленький ротик. В её густых тёмных локонах виднелись маленькие рожки. От неё пахло молоком.

Опустив дрожащие длинные ресницы, она со страхом подошла ко мне и протянула младенца в одеяле.

Держа свёрток на одной руке, я распеленала крохотного ребёночка. Грудь напряглась. Налилась. Такое бывает у женщин при виде младенца.

– Сейчас сожрёт, – недовольно шипели из толпы.

– Младенцы не принадлежат расам, – строго сказала я в полный сильный голос, и воцарилась тишина.

Ребёнок был мальчиком. Он уже синел. Умирал. Был он весь маленький и слабый. На одной ручке не было пальцев.

Я положила ладонь на надвигающегося  младенчика, такого крохотного и беззащитного, что сердце кровью обливалось. Ножки ручки тоненькие, скрюченные, на голове завиток черных волос. Веки синие пронизанные сосудами. Рожек ещё не было.

Почки. Поэтому младенец был отёкший с грыжей. Здесь не поможет даже операция.

Я отреклась от внешнего мира. Потекла по моим венам древняя магия оборотней.

Волот.

Это имя оборотня, который обернул меня. Я, итак, была медиком, а после оборота волком, что считался наследником лекарей, я получила дар.

Мне приоткрылась завеса тайн. Я умею лечить без операций. Я лечу всех живых существ.

Под моими пальцами скапливалась неведомая сила. Я вздохнула полной грудью и влила в тело ребёнка всё, что имела.

Сердечко стало ритмично биться, веки дрогнули. Ещё мгновение, и младенец закричал.

Девушка дёрнулась к своему ребёнку. Молча рыдала, улыбалась, подкусывая губки. Но я рыкнула, показав клыки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мир замер.