Внутренние дела - страница 7
— Мы будем наблюдать за вами, сержант, — ответил Уолш. — Нам здесь не нужны вендетты. — И прежде чем Каллен успел объяснить, что дело тут не в вендеттах, Уолш добавил:
— Когда вы закончите расследование по делу Дин?
— Сейчас им занимаются адвокаты.
Уолш кивнул:
— Адвокаты.
Он сделал знак рукой своему подчиненному, стоящему за его спиной, и тот сразу протянул ему пепельницу, позаимствованную весьма бесцеремонно и незаконно, если уж на то пошло, в кабинете Стори, то есть на месте преступления. Уолш затушил свой окурок с таким видом, будто перед ним была не пепельница, а адвокатская рожа, и стряхнул пепел с пальцев.
— Поскольку вы сейчас не слишком заняты, сержант, исполняйте то, что вам сказано. Надеюсь, капитан Маслоски передал вам мой приказ. Следите за Верой Иванс, оберегайте ее от представителей прессы и охотников за автографами. Да смотрите, чтоб ее не грохнули так же, как ее брата. Вы, наверное, знаете ее, ведь она же младшая сестра Стори?
— Да… сэр.
— Ну что ж, вспомните старое время, — Уолш посмотрел на свои часы. Они были с циферблатом и стрелками. Корпус, скорее всего, стальной. Уолш повернулся и ушел.
В 4.33.46 Каллен сделал попытку поговорить с Амато, ибо старые времена уже не вернешь.
— Я очень расстроился, сержант, узнав, что комиссар полиции был вашим старым другом. Примите мои соболезнования.
Амато положил руку на плечо Каллена. Некоторые люди начинали нервничать, когда их обнимал Амато: он ведь посещал Нотр-Дам и хотел стать иезуитом. Из-за полноты и лысины его прозвали «монах-сладкоежка». Но Каллен, еще недавно слывший бабником, признал в Амато своего брата, любителя женщин.
— Не хочу вводить вас в заблуждение, шеф. Я уже разговаривал с капитаном Маслоски и с Уолшем. Он приказал мне заняться этим делом.
— Значит, вам следует заниматься им, сержант.
Амато отпустил Каллена и сложил руки, как это делают монахи.
— Но я чувствую, что меня можно задействовать с большей пользой.
Задействовать? Каллен никогда не употреблял это слово. Это его напарник, Нейл Циммерман, ультрасовременный коп, испеченный в печи модной криминалистики, которая изучает социологию и всякую заумь, употреблял это слово. Задействовать, воздействовать, дать зеленый свет, пересечься и достать — из всех глаголов, употребляемых Циммерманом, самым любимым глаголом Каллена являлся — вычислить. «Я вычислил, что если ехать по бульвару Квинс, то это сокращает путь до твоего дома на одну шестую мили», — говорил его напарник.
— Я понимаю, сержант, что вы удручены. Вы хотели всюду поспеть, сделать все разом, а в результате оказались как бы не у дел, — теперь Амато держал Каллена за локоть и вел его к двери, как засидевшегося гостя, которого выпроваживает хозяин.
— Убийство полицейского — всегда непростое дело, а когда убивают комиссара полиции… ну, Уолш считает, что убийство офицера должен расследовать департамент полиции. Мне же кажется, хотя я и испытываю горечь утраты, что этим делом должно заниматься бюро детективов. И Рут, и Маслоски хотят принять участие в поисках преступников.
Пауэл Рут возглавлял бюро по расследованию убийств, а Маслоски — ОВД. Рут подчинялся Амато, а Маслоски — Уолшу. Во всем царила ужасная путаница.
— Человек вроде вас, сержант, — Амато не счел нужным сказать то, что ранее не сказал Уолш, а именно: первый заместитель комиссара, Гриняк, являлся шефом Каллена, по крайней мере, в данный момент, — человек вроде вас должен найти свое место в общем потоке событий и действовать так, чтобы в итоге…
Амато сделал карьеру в департаменте, начиная говорить и не заканчивая свои фразы. Его невозможно было поймать на слове. Когда кто-то начинал понимать, что он хотел сказать, Амато поблизости уже не было. «Понять Амато — это все равно, что надеть наручники на змею», — заметил как-то раз Гриняк, когда они выпивали с Калленом в Йорквилле.
— Да, кстати, сержант, что-нибудь прояснилось в деле Дин?
— Нет, сэр. Этим сейчас занимаются адвокаты.
— Ах да. Что ж…
— А…
— Да, сержант?
Но Каллен не нашел, что сказать. Амато доводил вас до такого состояния, отупляя вас, когда вы уже как бы плыли в дыму и тумане.