Внутренние дела - страница 8

— Ну что ж…

— Да, сэр.

— Я бывал в переделках и покруче, — сказал Фил Гриняк.

Часы Каллена показывали 4.47.19… 20… 21. Мэр Лайонс отдал Гриняка на растерзание представителям прессы, которые просто звереют и становятся ненасытными, когда происходят события вроде убийства Стори. А тут еще и такое чудесное превращение — бывший патрульный полицейский становится комиссаром полиции. Журналисты обожают писать на такие темы. Газеты выйдут примерно с такими заголовками: «Путь наверх — из рядовых в комиссары». Гриняк, представ перед репортерами одетым в темно-синий костюм, белую как снег рубашку, галстук каштанового цвета, выглядел как мэр, в то время как Лайонс, одетый в футболку «Адидас», слишком новые джинсы, которые носят люди, не умеющие по-настоящему расслабляться, и красные кроссовки «Пума», походил на переодетого полицейского.

— Все прошло нормально, ты хорошо держался, — сказал Каллен.

— Я сожалею, Джо, что убит твой приятель.

Каллен пожал плечами:

— Когда убивают полицейского, даже такого, которого ты не знаешь, у тебя возникает чувство, что он чем-то сродни тебе: где-то, когда-то он помог кому-то, кто потерялся на улице или стал жертвой грабителей, а то просто потерял ключ и не мог войти в квартиру. Такой коп мог помочь кому-то снять кота с дерева или поймать негодяя, звонящего по телефону и произносящего шепотом всякие непристойности. Короче, этот коп сделал несколько добрых дел в своей жизни. Я мало знал Чака Стори. Годами почти не встречался с ним. Наши пути практически не пересекались.

Гриняк фыркнул:

— Но ведь ты умолял, чтобы тебя отстранили от этого дела, потому что у тебя расстройство нервной системы из-за того, что произошло.

— Уолш хочет, чтобы я утешал Веру.

— Но это же прекрасно.

— Фил, это ужасно.

— Не надо так громко называть меня Филом. Хорошо?

— Комиссар, это ужасно.

Гриняк расслабил галстук и расстегнул воротник рубашки.

— Что произошло, как ты считаешь?

— Ты хочешь спросить меня, что стоит за этим убийством?

— Да.

— Я всю ночь проторчал в доме Стори без всякого толка, но теперь я в курсе событий.

— Ты наслушался всяких разговоров.

— Среди прочего я слышу, что Стори убит из пистолета системы «Глок». Это серьезная вещь. Возможно, совершено заказное убийство, а палец отрезан для того, чтобы ввести нас в заблуждение.

— Кому это нужно?

— Тому, кому не нравился Стори.

— Таких людей немало.

— Да.

Гриняк сморщил нос:

— Есть еще какие-нибудь идеи?

Каллен пожал плечами:

— Совершались нападения на этих бездомных.

— А при чем тут они?

— Ну, некоторые люди говорили, что мы должны лучше охранять их. То есть полицейские.

— Это те самые люди, которые говорят, что нам, полицейским, следует убрать бездомных с улиц и определить их в приюты на зиму, или это люди, которые утверждают, что мы тратим слишком много времени на этих бродяг?

— Наш мир далек от совершенства, — сказал Каллен.

— Так ты полагаешь, что кто-то из жертв нападения или кто-то из тех людей, которые считают, что мы должны лучше охранять бездомных, взял «глок» и грохнул Стори?

Каллен даже не потрудился отрицательно покачать головой. Жертвы и те, кто выступает в их защиту, редко прибегают к актам возмездия.

Гриняк смотрел, как фотограф из криминальной полиции устанавливает треножник, чтобы сфотографировать поврежденную стену.

— Что подразумевают люди, когда они говорят о «надписях на стене»?

— По библейскому преданию царь Валтасар устроил грандиозный пир в Вавилоне, во время которого чашами служили драгоценные сосуды, захваченные в Иерусалимском храме. В самый разгар пира чья-то таинственная рука начертала на стене слова: «Исчислен, взвешен, разделен». Специалист по интерпретации таких вещей, мудрец Даниил, сказал, что, взяв чаши из храма, Валтасар совершил преступление и теперь его дни сочтены. В ту же ночь Валтасара убили в результате переворота, который возглавил царь Персии. Позднее он бросил Даниила на растерзание львам.

— Я знал, что ты знаешь об этом, но скажи, как ты узнал?

— Я прочитал об этом в мифологическом словаре.

Слоняясь по дому Стори без дела?

— Нет. Мне нечем было заняться у себя дома, когда я поджидал Циммермана. У меня сломалась машина, и он обещал подвезти.