Внутренние война и мир - страница 39

Атеизм Бертрана Рассела не является самообманом, поскольку, как я вижу, Рассел — искренний человек. А искреннему человеку нелегко стать верующим. Только нечестный человек может легко обратиться в веру: найдете ли вы большего лжеца, чем тот, кто без малейших колебаний соглашается с существованием божественного? Найдете ли вы человека более подверженного самообману, чем тот, кто принимает существование столь великого и жизненно важного феномена как божественность, просто прочитав несколько книг?

Обрести опыт конечного — это вовсе не детская игра. Данный процесс не имеет ничего общего с книгами, которые вы, возможно, читали. Что общего между ним и теориями, о которых вам рассказали родители?

Осознание конечного является результатом интенсивного и болезненного жизненного поиска. Вы сможете достичь его, лишь пройдя через невыразимые страдания. Только преодолев сильнейшее стремление и дисциплинировав себя в медитации, пройдя через множество отрицаний, испытав боль и бессмысленность... и с большими трудностями. Возможно, после поисков и путешествия сквозь жизнь, после долгих блужданий, после череды побед и поражений, после того как вы пройдете через боль рождения, только тогда — лишь после всего этого — вы сможете обрести опыт, который трансформирует личность. Вы сумеете погрузиться в состояние религиозности.

С моей точки зрения, Бертран Рассел совершает такое путешествие; следовательно, он не пуст. Сартр, напротив, пуст. Его атеизм закрыт, он вращается внутри себя, он не может выйти за установленные границы. В этом случае человек обречен на внутреннюю пустоту. И как же могут распуститься цветы в жизни, основанной на отрицании, на ничто? Надеяться на это — все равно, что пытаться сеять в пустыне. Там никогда не распустятся цветы.

Не существует большей пустыни, чем «нет». В земных пустынях хотя бы встречаются оазисы, но в пустыне «нет» они отсутствуют, там не может быть зелени. Зелень растет лишь в тех местах, где есть «да», утверждение. Только истинно верующий полностью покрыт зеленью и завершен. Теист может достичь цветов, но атеист никогда.

Атеизм, как и теизм, может быть двух видов. Атеизм опасен, когда замкнут на себя, вера представляет опасность, если она заимствована. Опасность теизма в заимствовании, а опасность атеизма в замкнутости на себе. На этой земле все верующие берут взаймы. Если человек недостаточно честен даже для того, чтобы стать атеистом, то ему уж вовсе невозможно сделать гигантский шаг, чтобы превратиться в верующего.

Как я понимаю, атеизм — это первый шаг к вере. Атеизм является подготовкой. Говоря «нет», мы готовимся сказать «да». Многого ли стоит «да» того, кто никогда не говорил «нет»? Сколько жизни, сколько души будет вложено в «да» человека, которому никогда не хватало смелости сказать «нет»?

Мне кажется, Бертран Рассел проходит через фазу атеизма, стадию человека, который находится в поиске. Он не может сказать «да», предварительно не разобравшись в вопросе. Такое поведение соответствует ситуации, оно правильно, религиозно. Я называю Рассела атеистом, но религиозным атеистом. И я именую так называемых верующих верующими — но нерелигиозными верующими. Подобные утверждения кажутся парадоксальными, но это не так.

Отчаяние Арджуны очень религиозно; у него есть импульс. Находясь рядом с таким ценным человеком, как Кришна, он с легкостью мог сказать: «О, наставник, любые ваши слова — истина. Я готов сражаться». Но Арджуна не говорит этого; он борется с Кришной.

Его мужество в борьбе с Кришной не похоже на обычную смелость. Само сердце человека желает сказать «да» от одного присутствия Кришны. Сказать «нет» такому человеку значит причинить себе боль; тягостно даже задавать вопросы Кришне. Но Арджуна непрерывно спрашивает. Его не беспокоит, что скажут другие.

У Арджуны нет веры. Он настроен скептически, он сомневается, он никому не доверяет. Обычно, общаясь с Кришной, человек принимает его как учителя и просто следует за ним. Но такая вера является заимствованной. Нет, Арджуна ищет подлинную веру. И именно поэтому Гита не останавливается на этом месте и превращается в долгое путешествие. Ведь Арджуна все спрашивает и спрашивает...