Внутренние война и мир - страница 44

В мире нет ничего похожего на духовные писания — они просто не могут существовать. Возможна духовная жизнь, но духовных книг нет. Слова могут лишь затронуть конечные высоты и глубины ума. Поэтому я не хочу обессмысливать Гиту, называя ее духовным писанием, — ничего подобного никогда не существовало.

Каждая книга, претендующая на духовность... И вовсе не сами книги претендуют на нее. Их приверженцы начинают предъявлять подобные претензии. Они безо всякой необходимости делают свое писание бессмысленным для людей.

Духовность — это опыт, лежащий за пределами слов и описаний. Ее невозможно объяснить, и, как говорят сами писания, ум не может постичь духовность. Она лежит за гранью разумного, и, следовательно, ее невозможно выразить в словах.

Именно поэтому конечной целью любой книги является ум. И если она смогла достичь данной точки, значит это — великая книга. Стоящий за этим внутренний рывок станет началом духовности.

Я называю Гиту психологическим писанием, поскольку в ней содержатся нити, ведущие к точке, от которой начинается такой рывок. Но ни одну книгу нельзя назвать духовным писанием.

Да, духовные высказывания возможны. Например, Упанишады представляют собой духовные высказывания. Но в них вы не найдете целостной системы; поэтому человеку от них нет большой пользы. Гита же, напротив, чрезвычайно полезна.

Такое утверждение как «Существует только брахман» несомненно является очень хорошим. Однако нам оно остается непонятным: это — голое утверждение. Знающий человек скажет: «Это так». Невежественный скажет: «Возможно».

Поэтому Упанишады могут быть полезны только тому, у кого уже есть духовный опыт. Тогда, прочитав Упанишады, человек сможет сказать: «Это правильно. У меня также есть опыт того, что только брахман и существует». Таким образом, Упанишады подтверждают личный опыт — но это происходит только в том случае, если человек сам его пережил.

Вместе с тем, представляет интерес тот факт, что человеку, постигшему истину, для ее подтверждения не нужны Упанишады. Теперь он знает истину для себя, и все, что он говорит, становится Упанишадами.

В лучшем случае Упанишады могут стать подтверждением сиддхи — для того, кто добрался до дома, — но сама по себе сиддха опять же не нуждается в подтверждении. Итак, Гита может принести пользу ищущему, но она не нужна для сиддхи. Ее подлинный вопрос — об ищущем, а подлинное вопрошание ищущего — не о духовности.

Истинная проблема Арджуны не связана с духовностью. У нее психологическая природа, это — проблема ума. И если, несмотря на то что у Арджуны психологическая проблема, Кришна даст ему духовное решение, то общение между ними не состоится.

Решение должно быть на том же уровне, что и проблема. Только тогда оно приобретет смысл. У Арджуны психологическая, а вовсе не духовная проблема. Его замешательство обусловлено психологически.

Интересно то, что в жизни не существует никаких духовных проблем. Там, где есть духовность, нет места проблемам; а там, где есть проблемы, не бывает духовности.

Эту ситуацию можно проиллюстрировать следующим примером: если в моем доме темно и я говорю вам, что там темно, то вы можете сказать: «Позвольте мне принести лампу и посмотреть на эту темноту». Затем вы зажжете лампу, и я уже не смогу показать вам темноту в своем доме. Вы скажете: «Я принес лампу; покажите мне, где темнота?» Я не смогу выполнить вашу просьбу, и если я скажу: «Пожалуйста, уберите лампу», — вы ответите: «Как же я увижу темноту без лампы?» И действительно, чтобы видеть, необходим свет. И тогда я смогу сказать вам лишь одно: «Забудьте об этом! Темноту невозможно увидеть, потому что там, где есть свет, нет тьмы, а где есть тьма, нет света. Они никак не сообщаются, между ними нет связи».

Следовательно, духовных проблем не существует; все проблемы имеют психологическую природу. Духовность, религиозность не бывает проблемой. Это — решение.

Там, где есть духовность и религиозность, проблем вообще не существует. А если нет проблем, зачем искать решение? Духовность сама по себе и является решением. Именно поэтому мы и называем дверь в духовность, дверь в религиозность