Внутриличностный интеллект. Знаю, понимаю, управляю собой - страница 20
Кроме того, рекламная индустрия начала давать советы, как себя вести – и формировала образ покупателей как своеобразных актеров, находящихся в центре общественного внимания и боящихся его. Для преодоления этого страха (сформированного рекламой же!) и был предназначен рекламируемый продукт.
Аналогичные процессы происходили и в сфере личных взаимоотношений, в первую очередь – взаимоотношений между полами. До начала двадцатого века бытовали довольно строгие нормы: женщин, любивших привлекать к себе внимание, осуждали, а мужчинам предписывались самоконтроль и власть над проявлением своих чувств. С изменением общей ситуации откровенность стала нормой; те же, кто был «излишне» застенчив, могли быть стигматизированы – им угрожали ярлыки «фригидна» (для женщин) и «гомосексуалист» (для мужчин). В итоге новая цивилизация стала предпочитать агрессивных людей, способных без лишней рефлексии пойти и сделать то, что надо.
Естественно, не все люди смогли соответствовать новым требованиям. Более того, изменяющиеся обстоятельства многих изрядно невротизировали. Соответственно, потребовался инструментарий для работы с этими проблемами. Удачной находкой для этого оказался описанный Альфредом Адлером в 1920-х годах комплекс неполноценности, объединивший в себе многие фобии и волнения. Согласно воззрениям тех времен, именно он и виделся главным препятствием для личной успешности в мире возрастающей конкуренции.
Исходя из этих предпосылок, застенчивые дети начали восприниматься как «дезадаптивные» и «потенциально трудные личности». Предполагалось, что застенчивость может привести к печальным последствиям – от алкоголизма до суицида. Таким детям нередко запрещали проводить время в одиночестве или заниматься чем-то вроде классической музыки. Детей начали отправлять в школы во все более раннем возрасте, важным элементом обучения стали навыки социализации по экстравертивному образцу.
В 1940-х годах ректор Гарвардского университета Пол Бак провозгласил: Гарварду стоит отказаться от зачисления «чувствительных, нервозных, склонных зацикливаться на интеллектуальной работе» абитуриентов в пользу «здоровых и экстравертированных». В 1950-м президент Йельского университета Альфред Грисвольд сказал: «Лучше искать учеников с богатой историей внеклассной активной деятельности. Одаренные интроверты нам ни к чему».
Элементы такого мировоззрения наблюдаются до сих пор. О том, насколько травмирующей психику оказалась эта ситуация, свидетельствует рост продаж успокоительных и седативных средств.
Успокоительное средство Miltown стало самым быстропродаваемым продуктом в американской истории. Через год каждый двадцатый американец хотя бы раз применял это лекарство, через четыре года его основное действующее вещество входило в треть врачебных рецептов.
Надо сказать, что ярко выраженное предпочтение, отдаваемое экстраверсии перед интроверсией, – нередкий случай в истории. Так было, например, в Древней Греции и Древнем Риме.
Миф о харизматическом лидерстве
Если в начале двадцатого века, когда «культура личности» только формировалась, призыв развивать в себе черты экстраверта обосновывался эгоистическими соображениями (чтобы выжить в мире жестокой конкуренции), сейчас транслируется иное послание: превращение в экстравертов делает людей не только более успешными, но и «лучшими». Согласно этой концепции, тот, кто продает, – делится дарами с миром; ярко выраженное стремление продавать воспринимается как лидерство высокого уровня.
Обучение экстраверсии ведется достаточно массированно и включает в себя принципы вроде «Даже если вы уверены в своей правоте на 55 процентов, говорите с полной верой в свои слова, словно вы убеждены на все 100 процентов» или «Лучше сказать хоть что-нибудь, чем промолчать – не нужно думать, говорите вы правильные вещи или нет».
Это ведет к ряду негативных последствий – от психического истощения интровертов, вынужденных подстраиваться под чуждую им парадигму, до игнорирования интровертов в случае групповой работы: тихие высказывания попросту не слышны – независимо от того, насколько здравые идеи говорятся.