Во имя человека - страница 27

Я сделал несколько шагов. Стены и пол коридора надежно стояли на своих местах.

— Здоровеньким тебя отец вырастил, ничего не скажешь, — одобрительно проговорил Смоликов.

Я обернулся к нему, спросил:

— Как там твой веселый старшина говорил?.. «Второй раз — спотыкается?..» Может, покурим, Иван Иваныч?

— Нет, тебе придется потерпеть пару часиков. И вообще, знаешь, поедем-ка домой.

— Зачем, да я в порядке, ты не бойся!..

— Вот чудак: поучили тебя, а ты — урок понял, на дальнейшее учел, сбежал домой. Может, сейчас нам Кузьмина найти?.. Впрочем, нет, полошить наших «друзей» ни к чему, еще заметят, что к Кузьмину мы направились. Сейчас Санька прибежит, ты, — он чуть улыбнулся, — просто оступился, задел, скажем, головой о косяк.

— Понял.

Он помолчал, потом ни с того ни с сего сказал:

— Просьба у меня к тебе, Серега… Ты, конечно, не такой, но с нами, мужиками, случается… А у Саньки к тому же и ножки аппетитные. Не делай ты из нее мимоходом бабу, а?..

— Это ты зря.

— Да я знаю. Просто…

— Ну, ладно, поехали с бала домой.

И в это время в коридор вбежала Санька. Сначала крикнула обрадованно:

— Вот ты где, Серега! — Тотчас остановилась, зорко щуря свои быстрые глаза, переводя их с меня на Смоликова, снова на меня. Будто все и сразу поняв, спросила: — Ты обиделся, Серега?..

— Что ты, Санька?.. Просто вышел покурить с Иван Иванычем, да оступился, задел головой о косяк.

Она медленно подошла ко мне, попросила тихонько:

— Ну-ка, наклони голову.

— Да ничего нет, вот чудачка…

Она обеими руками взяла мою голову, подула на полосы, как ребенку, потом сказала:

— Приличненькая шишечка! Больно?..

Комсомольская конференция строителей химкомбината, посвященная окончанию лета и подготовке к зиме, проходила в том же клубе, в котором несколько дней назад мы с Санькой и Смоликовым были на танцах.

На наших четырех кранах было двадцать три комсомольца. Еще когда мы уходили из порта вниз по реке в эту длительную командировку, ребята выбрали меня комсоргом группы. Накануне конференции мне позвонил по радиотелефону секретарь комитета комсомола строительства Саша Костылев, рассказал о предстоящей конференции, о своем докладе. Извинился, что больше одного пригласительного билета они нам на краны послать не могут, и так в комитете боятся, что делегаты конференции не поместятся в зрительном зале клуба. Попросим, чтобы тот, кого мы пошлем с кранов на конференцию, обязательно выступил на ней.

С грехом пополам, что называется, мне удалось собрать на кране Наташи Левашовой восемнадцать комсомольцев. Я рассказал ребятам о разговоре с Костылевым. Они высказали свои пожелания и замечания, решили, что на конференцию от нас должен поехать я. Особенных претензий у нас ни к транспорту строителей, ни к флоту не было: и автомашины, и баржи с грузами подавались к нашим причалам строго по расписанию. Но Тихон Сотников с крана Левашовой, — на их причал шел цемент в бумажных мешках, — сказал, что не на всех автомашинах строителей имеется брезент. Не покрытые им мешки с цементом за двадцать километров пути по тайге под непрерывным дождем должны промокать, цемент — портится. Нужно сказать об этом на конференции. Братья-близнецы Локтевы с крана Петухова, — их причал перерабатывал баржи с кирпичом, — наказывали напомнить строителям: не всегда хватает контейнеров из стальных прутьев, без них бой кирпича на ухабистой дороге значительно превышает норму. Да и замедляется сама погрузка его на автомашины. Веселый крановщик Золотов с крана Панферова пошутил:

— Мы, конечно, для строителей — сфера обслуживания, почти что официанты, но ведь и официанты — люди. — И прищурился. — Уж чего книг на нас жалеют? Как бы мы не разучились читать.

И я обещал передать конференции нашу просьбу: пусть библиотека строителей присылает нам на кран книги и журналы.

Когда приехал на конференцию, вошел в клуб, разделся, опять удивился странному противоречию: в гардеробе клуба — ватники, дождевики, в фойе — нарядные и веселые молодые люди, никакого отношения, казалось, не имевшие к этой рабочей одежде.

Подошел Леня Казаков, протянул мне руку, быстро сказал: