Во власти (не)любви - страница 6

Настоящим зверем и… красавчиком, каких поискать! Даже среди обладающих особенно притягательной внешностью вампиров! Именно тот факт, что литературный профессор — роскошный брюнет с ямочкой на подбородке, медовыми глазами и телом, которому мог позавидовать сам преподаватель по физическим нагрузкам Давидо Тортора, примирил женскую часть академии с малопонятной дисциплиной.

— Ты меня не впечатлила, — Джина, устало щурясь, принялась крутить на безымянном пальце выполненное по эксклюзивному заказу кольцо с сапфиром — недавний подарок отца. — И, пожалуй, даже позабавила. Имелда — всего лишь подчиненная Константина Леоне, и если они на пару с этим литературным профессором все-таки будут иметь глупость ко мне прицепиться, ректор им быстро объяснит что к чему.

— Да-да, всесильных Моранте и пальцем нельзя трогать, не то, что заставлять дочь главы клана посещать занятия? — в тон ей отозвалась Надин. — А как тебе то, что недавно твой отец разговаривал с моим отцом… про тебя? Что ты ведешь себя не так, как должна дочь главы влиятельного клана? Направо и налево транжиришь его денежки на дорогущие наряды и безумные вечеринки? Совершенно не проявляешь прилежания к учебе?

— Он правда это сказал? — Джина не изменила своей расслабленной позы, но в ее голосе появилось напряжение.

С самого ее детства Фабрицио Моранте не мог отказать Джине даже в малейшем капризе. Но в последнее время он почему-то стал заводить диковинные и пространные разговоры о том, что когда-то ей придется взять на себя роль главы его корпорации и она должна будет подойти к этому со всей ответственностью, чтоб не пустить их клан по миру. Джина пропускала все это мимо ушей, но, возможно, стоило и прислушаться. Любящий папа с единственной обожаемой дочкой, с остальными Фабрицио был довольно жесток. А вдруг настанет день, когда ей придется испытать эту жесткость на себе?

— Не только это, — проговорила Надин, точно услышав ее мысли. — Мессир Моранте обмолвился — если не увидит в тебе перемен к лучшему, ты так же будешь разбрасывать его деньги направо и налево, и не станешь более старательна в учебе, то он примет меры.

Слова сестры были неприятны. Верить им не хотелось. Она папина принцесса, которой дозволено все! Так было, есть и будет! Но русскую литературу, на всякий случай, своим присутствием все-таки можно и почтить…

— Ладно, профессор Горанов может плакать от счастья — приду, — проговорила девушка и с удивительной для того, кто не спал всю ночь напролет, легкостью поднялась из кресла. — В конце концов, поспать можно и на семинаре.

— Прямо так пойдешь? — опешила Делиль.

— Нет, что ты! — с преувеличенным возмущением возразила Джина, и нацепила на нос солнечные очки. — Вот теперь я готова.

— Я имела ввиду платье, — проворчала Надин, пропуская Джину вперед. — А вообще у тебя есть все шансы и на этот раз выйти сухой из воды — вопросы семинара между собой в группе уже распределили. Только если Горанов не начнет сам спрашивать.

И, как всегда, когда она не волновалась и не переживала, все складывалось как нельзя удачнее. Они с Надин заняли стол в последнем ряду, который с преподавательского места практически не просматривался. Заместитель ректора отметила Джину в своем списке присутствующих, а потом явился Торстон Горанов в светлой рубашке с демократично закатанными рукавами, открывающими красивые мужские руки с покрытыми венами запястьями и аристократичными пальцами. Был он в хорошем расположении духа, улыбался и даже, будто забыв про семинар, начал остроумно рассказывать что-то далекое от русской литературы, вызывая в аудитории симпатию и смех.

Под чарующий и вызывающе сексуальный баритон Горанова веки стали сладко- сладко слипаться, Джина откинулась на спинку стула и тут…

— Я не совсем понял, студиозка Моранте, планируете ли вы порадовать меня ответом на первый вопрос сегодняшнего семинара? — в оглушающей тишине профессор Торстон Горанов повторил свой вопрос. — И да, вас не учили, что при разговоре с преподавателем следует вставать?

Теперь все внимание приковано к ней. Что ж, ей не привыкать!