Военная держава Чингисхана - страница 37

Надо сказать, что вообще Чингисхан гибко реагировал на нужды степной аристократии, пока добивался ее поддержки и своей борьбе за верховенство. Показательна эволюция его политики по отношению к перебежчикам, которые предавали или убивали своих сюзеренов. Случаи, когда Чингисхан казнил таких перебежчиков, описаны в «Сокровенном сказании», но они относятся к тому периоду борьбы Чингисхана за гегемонию, когда он еще зависел от «общественного мнения» знатных людей монгольской степи. Ведь тогда ему надо было считаться с менталитетом степной «аристократии» — государство монголов было еще не более чем очередным чифдомом кочевников, зиждившемся на принципах «чести», «заслуг» и т. п., присущих кочевникам. Поэтому пока Чингисхан добивался поддержки степных феодалов, всех этих нойонов, беков, мергенов и прочих, он делал эффектные трюки по помилованию не предавших господина или, наоборот, казнил предавших своих господ в его, Чингисхана, пользу. Некоторые исследователи подпадали под обаяние данных жестов и абсолютизировали «благородство» Чингисхана («Чингис-хан» Б. Я. Владимирцова [73], и работы В. В. Бартольда — [63], [64]). Они не обратили внимания на тот факт, что, когда надобность в подобных жестах отпала, то есть когда Чингисхан стал абсолютным хозяином монголов, он уже вел себя иначе — как государственный деятель, который привлекал к себе полезных ему предателей и осыпал их милостями за оказываемые услуги. В разделе «Жизнеописания знаменитых» хроники «Юань ши» полным-полно упоминаний о таких перебежчиках, которые очень неплохо устроились у Чингисхана, причем значительное число их было как раз из «людей Западного края», т. е. из мусульманской Средней Азии, с ее развитой феодальной системой, где переход от одного сюзерена к другому был в порядке вещей. Эти примеры показательны для характеристики прагматизма Чингисхана в политике, его готовности найти выгодный (в данное время) курс во взаимоотношениях с нойонами, которые пока еще не были для него безоговорочно подданными.

В положении Чингисхана после поражения при Далан-Балчжутах, когда только-только начала опять налаживаться его политика собирания монгольского улуса, он был вынужден реагировать максимально гибко на настроения «аристократии». В том числе в деле ссоры с чжуркинцами — ему пришлось укротить ярость части своих людей, уже перешедших к военным действиям против Сэчэ-беки и захвативших его мать и вторую жену его отца (см. [16, с. ИЗ], [28, с 156]). Чингисхан их вернул и начал переговоры с чжурки, чтобы постараться уладить разлад. Это удалось, хотя и не скоро, и как оказалось позднее — не надолго. Про это мы можем узнать из рассказа РД: «Сэчэ-беки со всеми родами юркин, которые были его подчиненными, отделился от Чингиз-хана… Послы обеих сторон скакали взад и вперед, договариваясь о заключении мира, как вдруг пришло известие, что старший из эмиров хитайского Алтан-хана, по имени Чинсан[64], наступает с войском на Муджин-Султу, одного из эмиров татар, и на его племена» [38, с. 92]. Судя по всему, процесс примирения затянулся, пока его не ускорили внешние события — война чжурчжэней против вождя татар Мэгуджин-Сэулту[65]. На то, что примирение, пусть и внешнее, состоялось, указывают и СС, и ЮШ: согласно этим источникам Чингисхан пригласил (согласно СС [16, с. ИЗ]) или приказал (по ЮШ [56; цз. 1, с. 5]) Сэчэ-беки и Тайчу пойти вместе с ним в поход на татар. Поскольку поход чжурчжэньского первого министра Ваньянь Сяна на татар достоверно датирован в китайских источниках маем — июнем 1196 года [117, с. 101], то с учетом времени, потраченного на переговоры о мире с Сэчэ-беки и на получение известия о возмущении татар против чжурчжэней (между ним и самим походом чжурчжэней должно было пройти определенное время, потребное для подготовки войск и достижения договоренности с союзниками), можно определить дату пира в Ононской дубраве как 1195 год. Таким образом, не более 3–4 лет понадобилось Чингисхану, чтобы оправиться от поражения и более или менее вернуть силы своему улусу.

Война чжурчжэней с татарами оказалась как нельзя кстати— кроме временного примирения с чжуркинцами, она давала возможность Чингисхану разжиться добычей и людьми. Дело в том, что чжурчжэни обратились к врагам татар кэрэитам Тогорил-хана за помощью в походе. Чингисхан как «сын», т. е. вассал Тогорил-хана мог поучаствовать в войне против татар на стороне сильного и потому не особенно рискуя: «Чингиз-хана уведомили… что они