Вокализ - страница 9

У метро молодая женщина в полушубке, цветастом платке и брюках, синеглазая, чернобровая, румяная, ну вылитая панночка с хутора близ Диканьки, только поменять брюки на юбку, продаёт букеты багульника – на длинных голых ветках мелкие листики и редкие, сиреневые цветы, похожие на диковинных бабочек в снежной Москве…

Оранжевый мандарин катился по тропинке, идущей вдоль шоссе. Минуту назад его подбрасывала вверх, ловила неловко, роняла на землю, поднимала, смеялась и снова подбрасывала девочка лет шести, в синих шортах, белой футболке и косынке, из-под которой торчали в разные стороны русые косички. За ней шла её мама, молодая женщина в длинном лёгком платье и шляпке из льна.

– Катя, прекрати, дорога недалеко, – требовательно сказала она.

Но, упав на сей раз, мандарин, как колобок из сказки, покатился туда, куда захотел, а именно к широкой канаве, расположенной между шоссе и тропинкой, где вскоре и скрылся благополучно. Девочка подошла, посмотрела на бурно разросшийся в канаве лопух и развела руками:

– Всё, нет мандарина, – сказала она маме, которая взяла дочку за руку, и они быстро пошли к машине, стоящей впереди, на обочине, рядом с небольшим придорожным магазинчиком, из которого вышел молодой мужчина со свёртками. Девочка подбежала к нему, с любопытством заглянула в пакеты, потом забралась на заднее сиденье, спереди сели родители, и машина тронулась с места.

За этой сценой наблюдала Наташа, хрупкая невысокая женщина в тёмном платье, которая медленно, прихрамывая на одну ногу, шла позади мамы с дочкой. Около рябины она остановилась, подняла с земли сухую тонкую и довольно длинную ветку и с её помощью стала раздвигать в канаве тёмно-зелёные, похожие на большие тарелки листья лопуха.

Вот мелькнуло что-то яркое, Наташа подтянула, подтащила к себе и подняла большой спелый мандарин.

Она отряхнула его от земли и посмотрела пристально, сильный цитрусовый запах шёл от этого оранжевого беглеца-колобка, лицо Наташи побледнело, губы задрожали. Она положила мандарин в сумочку и направилась к придорожному магазину.

Под Новый год Наташа и Виталий ставили дома большую ёлку, к запаху мороза и еловой смолы присоединялся аромат мандаринов, шоколадных конфет, свежей сдобной выпечки и ещё чего-то очень вкусного, особенного, что готовилось только в этот праздник. В доме царила суета, волнение и ожидание того хорошего, радостного и настоящего, что виделось в будущем, и на что надеялся каждый сейчас, и в прошлом году, и всегда.

На ёлку вешали мандарины, это была традиция. Мандарины Наташа обматывала крепкой ниткой крест-накрест и ещё крест-накрест, получалась как бы плетёная корзиночка, сверху она делала петельку и потом уже вешала мандарины на нижние ветки ёлки, которые были покрепче. Когда Сонечка подросла, то стала помогать маме, она особенно любила наряжать мандарины в фольгу, и тогда на еловых ветках рядом с оранжевыми красовались необыкновенные серебряные шары с мандариновым запахом.

– Мамочка, можно я пирожок возьму? – спросила Соня тогда, в тот Новый год.

– Потерпи, мой ангел, скоро за стол сядем.

– Ты редко такие пирожки делаешь.

«Правда, редко, – подумала Наташа. – Уж очень хлопотная начинка – тыква, антоновка, корица, цедра лимона, а тесто обязательно на опаре и сдобное, возишься с ним так долго».

Она посмотрела на лукавую мордашку:

– Ну, пойдём на кухню.

На большом нарядном подносе лежали румяные пирожки, с одной стороны сладкие, с тыквой и яблоками, сделанные в виде треугольников, а с другой с мясом и луком, обычной продолговатой формы. Наташа протянула дочке ещё тёплый пирожок.

– Вку-у-сно-о! – пропела Соня, уплетая пирожок за обе щёки.

А потом пришли гости, и были игры, песни, танцы, но, главное, были для детей подарки. Саше подарили радиоуправляемую пожарную машину, а Юле голубоглазую, с весёлыми рыжими конопушками куклу, Витя обрадовался клюшке с шайбой, а Соня… Соня получила то, что хотела больше всего – набор красок и кистей для рисования, и ещё бумагу и небольшой мольберт. Соню научил рисовать папа, когда ей было три годика, и с тех пор не было для неё ничего интереснее, чем изображать всё, что она видела или хотела видеть… по зелёной траве у неё бегали голубые и красные лошадки, а все лягушки были розовые или жёлтые, или любые, но обязательно в цветочек, горошек или даже в клетку и с короной на голове.