Вокруг Света 1973 № 09 (2396) - страница 40

Описанию возвращения самки гепарда Пиппы к жизни на свободе посвящена книга Джой Адамсон «Пятнистый сфинкс» (Москва, «Мир», 1972). Дело тут не только в любви к этим животным. Джой Адамсон, как и многие натуралисты, все люди, близкие к природе, с болью осознает, что дикие животные на Земле исчезают с пугающей быстротой. В результате деятельности человека уже перевелось около тысячи видов живых существ, и многим еще — в том числе и львам, и гепардам — грозит гибель в ближайшие десятилетия. Вот почему можно назвать работу Джой Адамсон спасательной экспедицией. Некоторые биологи, видя, как человек неуклонно теснит и обрекает на вымирание множество видов диких животных, полагают, что можно будет, добившись размножения их в неволе, поддерживая их существование в искусственных условиях, затем взять да и выпустить сохраненных таким образом животных в каком-нибудь заповеднике. Но в искусственных условиях зоопарков меняется и Наследственная структура вида, и, скорее всего, через несколько поколений такие животные будут навсегда обречены оставаться нахлебниками — и узниками — человека. В работе Джой Адамсон, которую она называет экспериментом, рождается совершенно новая методика сохранения природного генофонда нашей планеты — приучение к жизни на свободе животного, выращенного человеком. Вторая книга Джой Адамсон о гепардах — «Пиппа бросает вызов», посвящена жизни четвертого выводка Пиппы. И здесь Джой Адамсон верна себе — точные и добросовестные описания жизни гепардов проникнуты глубокой любовью и искренним сочувствием к ним.

Пиппа пропадала четыре дня, поэтому можно себе представить, как я обрадовалась, когда она пришла к нам в лагерь под вечер 13 июля. Она появилась со стороны равнины, где ее первые малыши увидели свет и всего через тринадцать дней были убиты гиеной. Теперь эта равнина заросла непроходимым кустарником и вовсе не подходила для воспитания малышей — некрупные животные, вроде Пиппы, попадали здесь в целую сеть естественных ловушек.

Потом Пиппа опять исчезла. Целых девять дней она не показывалась — до сих пор она никогда еще не скрывала от меня новорожденных так долго. Но 23-го я вдруг увидела, что Пиппа стоит на возвышении за лагерем, где я обычно ставила свой «лендровер». Долго и внимательно она осматривала местность, и эта осторожность очень меня порадовала. Та самая Пиппа, которая в детстве чуть не сделалась завсегдатаем ресторанов в Найроби, теперь вела себя как настоящее дикое животное — хотя «дикие» гепарды в заповедниках Амбосели и Найроби так привыкли к восторженным туристам, что запросто вскакивали в машины и даже позволяли себя гладить! Окончательно убедившись, что все спокойно, она подошла к нам попросить мяса. По ее волчьему аппетиту Можно было судить, как она проголодалась. Наевшись, Пиппа пошла обратно своим следом вдоль дороги к Скале Леопарда. Был полдень, стояла сильная жара, но Пиппа свернула в заросли, только пройдя две мили, и направилась к речке Щупика. Она осторожно принюхалась и повела меня и Локаля к медоносной акации «погоди немного» (такую акацию она каждый раз выбирала для устройства «детской»), и там, в глубине куста, я увидела четверых малышей.

У двоих, более крупных, глазки были уже открыты. У детенышей предыдущих трех выводков глаза открывались на десятый-одиннадцатый день, и я предположила, что эти малыши родились 15 июля.

Еще через день глаза открылись у всех малышей, и они, моргая, уставились на меня, наморщили носы и зашипели. Я уже была знакома с тем, как дикие детеныши гепарда относятся к присутствию чужого, понимая, что существо другого вида может быть враждебным, но вот что интересно: ведь до сих пор они даже не имели представления о том, что такое опасность.

На следующее утро Пиппа ждала нас. Она не торопясь приступила к еде, как вдруг, услышав негромкие чирикающие звуки, подняла голову и, бросив еду, побежала к своим малышам. Ей пришлось немало повозиться, чтобы собрать всех котят, которые решили пойти за ней, разбрелись и запутались в густой траве. Самый крохотный совсем замучился, продираясь сквозь заросли. Я нашла его, увидела, как он запыхался, услышала отчаянный призыв на помощь и взяла его на руки. Впервые прикоснувшись к шелковистому меху, я едва удержалась, чтобы не приласкать малыша, пока несла его. Пилпа собрала все остальное семейство в настоящую крепость из колючих ветвей, которые давали густую тень. Я обрадовалась такому чудесному логову, но Пиппа снова ушла искать более подходящее место. Вернувшись, она резким «прр-прр» приказала детям идти следом.