Вокруг Света 1974 № 01 (2400) - страница 43
Москва. 1909 год. Дом Солодовникова на Первой Мещанской. Маленькая комнатушка вся заставлена книгами. Василий только что закончил школу слепых, и отец приехал узнать о дальнейших планах. Собственно, у Василька выбор был невелик — либо он станет учителем, либо музыкантом.
...В лусиневской новелле упоминается рассказ Ерошенко «Трагедия цыпленка». Цыпленок мечтал путешествовать, но не умел плавать. Он прыгнул в воду и утонул. Утята загалдели:
— Не уметь плавать, не любить рыбу и все-таки прыгнуть в пруд — это ужасная глупость!
А хозяйка сказала, что утята должны играть с утятами, а цыплята с цыплятами...
— Ты как дальше жить будешь?
— Хочу путешествовать. Хочу увидеть мир...
— Постой, но ты же... слепой.
— ...узнать жизнь других народов.
— Да ты же не знаешь их языков!
Василий стоял, упрямо наклонив голову.
— Хочу увидеть мир!
Листая работы, посвященные жизни Ерошенко, наталкиваешься на устойчивые словосочетания: «незрячий путешественник», «слепой поэт». Между этими парами слов так и напрашивается союз «но», выражающий здесь удивление. Только Лу Синь, отмечая его богатое восприятие мира, тонко заметил: «Поэт был слеп, но не был глух». Тут подразумевается — сердцем (на Востоке говорят: человек большого сердца, что уже подразумевает светлый ум).
Ерошенко родился нормальным, здоровым ребенком. Четырех лет заболел корью. Тетки потащили его «лечить» в церковь. Там он простудился, затем ослеп. Но четыре года он глядел, широко распахнув глаза. И успел вобрать в себя все краски мира: и засохшие листья, и облако персикового цвета, — которые вошли потом в его сказки.
Четыре года — много это или мало? Лев Толстой говорил, что первые пять. лет дали ему столько же, сколько остальная жизнь. С не меньшим основанием мог бы сказать это о своих зрячих годах Ерошенко. Стоило ли стремиться слепому в Японию, Бирму или на Чукотку, если он не в силах представить себе величие Фудзиямы, красоту пагод Моулмейна, белое безмолвие Заполярья? Ерошенко мог, его воображению было за что зацепиться: здесь и холмы Белгородщины, и ее снежные зимы.
Он знал не только тьму, но и свет. Однако, замечает поэт, ночь вселила в его душу боль и робость. И наверное, вся его жизнь — это прежде всего преодоление и того и другого.
Василек успел увидеть: мир вокруг большой, а сам он маленький. А тут на него навалилась тьма. Привычные вещи били его, ставили подножки. Надо было заново, на ощупь осваивать мир, вначале комнату — стул, стол, кровать, печку, потом деревню, ближний лес. Вскоре он знал на память все тропинки, выработал у себя независимую, «зрячую» походку и очень гордился, когда прохожие спрашивали у него дорогу.
Париж, Токио, Чукотка — все это еще далеко. Будущий путешественник мечтает жить среди природы, пока среди родной. Позже, с завистью рассказывая о слепом американском натуралисте Хауксе, Ерошенко писал: «Мог ли я мечтать о чем-то похожем для себя? Живи я, как он, в лесном доме, в окружении близких... Но я тоскую вдали от лесов и полей, провожу жизнь в духоте гигантских городов — Токио, Лондона, Москвы. Где уж тут пробиться сквозь грохот тихому пению звезд и приобщить меня к таинствам природы!»
Что же не дало ему остаться дома?
А что в крестьянском хозяйстве слепой мальчик? Обуза, лишний рот. Разве что стоять с протянутой рукой на паперти.
Однажды он заслушался пением кобзаря — о краях заморских, о походах казаков в Туретчину. В самое сердце запала песня: мир велик, уйти отсюда, уйти.
— Пойдем со мной, хлопчику, все узнаешь. — Кобзарь погладил его русые кудри. — Що ты маешь здесь робыть, слипенький? Пойдем, и маты тэбэ видпустить.
В страшном волнении мальчик прибежал домой. Рассказал все матери и понял: да, другого пути нет — на паперть или с кобзарем побираться. Теперь он мечтал уйти из Обуховки. Куда угодно, только отсюда. Наконец отцу удалось его устроить в Московскую школу слепых. Василек принял это как избавление. Он искал свое место в жизни.
Попытка к бегству
Учителя объясняли нам, что человечество делится на расы — белую, желтую, красную, черную. Самая цивилизованная, говорили они, белая раса, самая отсталая — черная...