Вокруг Света 1975 № 08 (2419) - страница 13
В новых микрорайонах пока жарко и голо, как в степи, расстилающейся за домами. Тонкие саженцы клонятся от горячего ветра, редкие листья покрыты серой пылью. А в центре города, в первых микрорайонах, дыхание пустыни гаснет в густых зарослях. Старожилы Шевченко говорят, что пыльные бури теперь не свирепствуют с такой силой, как прежде, и уже редко среди дня ходят машины с зажженными фарами. Летом в зеленых дворах градусов на десять меньше, чем на открытых землях... Первые саженцы привозили в город самолетами. Потом в дендропарке стали выращивать свои растения, чтобы иметь возможность наблюдать их рост и получать семена, уже знакомые с особенностями мангышлакской земли. Когда ходишь по дендропарку среди ярких цветов, тенистых акаций, зеленых факелов биоты, узловатых стволов карагачей и серебристого лоха — забываешь, что рядом пустыня. Под каждое дерево рыли яму, привозили почву — и деревья шли в рост. Сегодня этот дендрарий уже мал для исследователей, и через несколько лет в Шевченко, между микрорайонами, раскинется ботанический сад площадью в 40 гектаров, с дендрарием, где будут собраны растения чуть ли не всех географических зон.
Но не только о кропотливом научном поиске тех, кто создавал зеленый заслон в Шевченко, рассказал мне Юрий Александрович Филиппов, один из руководителей экспедиции Мангышлакского ботанического сада АН Казахской ССР. Изучая растения и природу всего полуострова, экспедиции ботаников исколесили его прибрежные и континентальные земли, Устюрт. Какие растения свойственны каждой зоне, какова их приживаемость, что можно взять для озеленения городов? Круб вопросов широк и сложен.
...Года два назад экспедиция из четырех человек выехала в дальний маршрут. Цель — собрать семена и саженцы пустынных растений. Зима выдалась снежная. «Мы в Шевченко не привыкли к снегу, — говорил Филиппов, — Правда, помню, однажды пошел снег как-то вечером густыми, веселыми хлопьями. Все бросились сколачивать санки, что было под руками, пошло в ход. Ночью вывезли детей кататься, надо же им настоящий снег показать! А к полудню он съежился, одни лужицы остались...»
Путь был долгим и тяжелым, по барханам, по солончакам. Чтобы машина не буксовала, бросали ветки саксаула под колеса; ночью, обогреваясь, жгли саксаул и старые покрышки. И все-таки на обратном пути, когда машина была уже доверху нагружена ящиками с саженцами, сели на бархане, занесенном снегом. «Саксаул уже не помогал, — вспоминает Юрий Александрович, — лежим в спальных мешках, кажется, вот-вот богу душу отдашь от холода. Вода 8 бочке — лед, колбасу не укусишь. Только фары погасим, кругом зеленые огоньки загораются — волки. Вдруг слышим — мотор гудит. Волки тенями заскользили по барханам... Мы к водителю — вытяни! А он — куда вытяни, холодина собачья, залезайте в кабину, довезу. А машина, а саженцы? Смеешься, что ли! — кричит водитель. — Какие саженцы? — Нет, — говорим, — ты поезжай, нас четверо. Не пропадем.
Добралась экспедиция до Шевченко. 220 саженцев туранги, проделавших не одну сотню километров, высадили в питомнике. Скоро этот неприхотливый, быстро растущий пустынный тополь «выйдет» в город.
В Шевченко я часто вспоминала слова Корбюзье: «Законы природы начертаны на одной из скрижалей современного урбанизма, который использует три строительных материала: чистый воздух, солнце и зелень».
...Михаил Ильич Левин, ленинградский архитектор, долго водил меня по просторным залам Дворца культуры. Его готовили к сдаче, и главный архитектор проекта, руководитель группы авторского надзора, проверял каждую деталь. Я едва успевала за этим полным, немолодым, но очень подвижным человеком, стараясь не пропустить его реплик:
— Здесь будет цепочка аквариумов. Здесь — зимний сад, а внизу — смотрите — внутренний дворик со скульптурами...
Наконец, миновав просторные холлы, мы добрались до зрительного зала и устроились в мягких креслах. Михаил Ильич раскрыл блокнот и быстрыми, привычными движениями набросал план города. Квадратики микрорайонов двойной цепочкой тянулись вдоль моря.