Вокруг Света 1985 № 02 (2533) - страница 9
Сидим друг против друга, читаем. Из любопытства я заглядываю в книгу юноши и... попадаю в родную стихию. Вагоны, локомотивы, рельсы, знакомые полузабытые формулы и чертежи.
Карл Хайнц Кинце — так зовут паренька — действительно мой коллега по профессии. Вернее, будущий коллега. Он третий год учится в железнодорожном училище. Закончились рождественские каникулы, которые он провел в провинции у родственников, на носу — очередной экзамен. Осталось учиться еще год.
— А после училища куда: работать или в институт? — интересуюсь я.
Карл Хайнц недоуменно смотрит на меня. Оказывается, австрийские профессионально-технические училища не дают права поступить в вуз. Я задал еще несколько вопросов, и жизненный путь Кинце — пока еще короткий — стал для меня иллюстрацией к системе образования в Австрии. Шести лет от роду Карл Хайнц поступил в четырехлетнюю начальную народную школу. Окончив ее, перешел в «главную», тоже четырехлетнюю,— «обершуле». Потом — техническое железнодорожное училище с четырехлетним сроком обучения. Оно выпускает высококвалифицированных рабочих различных железнодорожных специальностей, но аттестата зрелости не дает.
Чтобы иметь право поступить в институт или университет, надо окончить гимназию, куда подростки идут сразу же после начальной народной школы. Впрочем, есть в Австрии и техникумы (в нашем понимании) — средние профессионально-технические училища с пятилетним сроком образования; там как раз можно получить аттестат зрелости и право на поступление в вуз.
— Мой отец и два старших брата — железнодорожники,— с нескрываемой гордостью говорит Карл Хайнц.— Я тоже скоро стану работать на транспорте. Моя будущая специальность — автоматические системы.
Как выяснилось, семья Кинце — среднего достатка. Нужды она не испытывает, но и не может позволить себе роскошь долго ждать, пока Карл Хайнц окончит институт. В семье уже спланировано, как через год будет распределяться его заработок...
Выйдя на перрон венского вокзала «Зюдбаннхоф», мы поняли, что оделись явно не по погоде. Обычно декабрь в Вене теплый — три-четыре градуса ниже нуля. А тут мы почувствовали довольно крепкий мороз.
— Сегодня у нас минус восемнадцать, как в Москве,— сообщил седой поджарый человек в меховой куртке, альпийской шляпе с серым перышком за лентой и громадных спортивных бахилах.
— Макс,— представился он.— Ваш переводчик. Добро пожаловать!
Говорил он на русском языке легко и свободно.
Язык не поворачивался именовать почтенного пожилого человека Максом.
— Ну что же, называйте, если хотите, Максимилианом Карловичем...
Детство этого человека пришлось на тридцатые годы. Делясь воспоминаниями, Максимилиан Карлович рассказал, что в феврале 1934 года рабочие Вены, Линца и других крупных городов Австрии с оружием в руках выступили на защиту своих прав. Они сражались с отрядами фашистов, громивших социал-демократические и профсоюзные организации. Коммунисты и члены распущенного правительством Шуцбунда (Шуцбунд — в 1920—1930-е годы военизированная организация Социал-демократической партии Австрии, созданная для обороны от наступления реакции, для зашиты республики.) рое суток вели бои с фашистами, полицией и регулярными войсками, расстреливавшими баррикады восставших артиллерийским огнем. Вооруженное выступление рабочих должна была подкрепить всеобщая забастовка, но лидеры социал-демократии сорвали ее. Восстание подавили... Начались расправы...
Девятилетний Макс с родителями (отец был шуцбундовцем) приехал в СССР. Учился в русской школе, техникуме, работал на железной дороге. После 15 мая 1955 года, когда СССР, США, Англия и Франция подписали в Вене Государственный договор о восстановлении независимой и демократической Австрии, семья вернулась на родину. Сейчас Максимилиан Карлович работает в бюро переводов — готовит служебные бумаги и проспекты на русском языке для фирм, торгующих с Советским Союзом, переводит на деловых встречах, совещаниях.
...Утром мы выходим на Лаксенбургерштрассе. Слева от гостиницы — продуктовый магазин, справа — маленький ресторанчик. Вскакиваем в трамваи, идущий в центр.