Вокруг Света 1987 № 09 (2564) - страница 15
— Вера! Ты куда? С кем? Меня ищут? Бегу...
— Я же говорила, что мы встретим Крыстева. Вот он собственной персоной — бывший мэр старого Пловдива, Атанас, Начо, или, как зовут его у нас, «Начо-культура»,— мягко улыбается Вера.
Конец фразы слышит Атанас Крыстев, скатившись по крутой лестнице вместе с неразлучным, как я уже знал, другом — рыжей собакой Полькой.
Хлопнув меня приятельски по руке, он с ходу начинает рассказывать. И речь его так же быстра, как и походка, и все его движения.
— После армии приехал в Пловдив. Даже стыдно вспомнить: ничего не знал, а сразу же — работать в горсовет, заниматься старым городом. У нас хоть и не Габрово, но пловдивцы тоже остры на язык, прозвище дают метко. Так и пошло — «Начо-культура» да «Начо-культура». Про фамилию будто забыли... Заскочим домой на минутку.
Крыстев достает из кармана видавшей виды куртки связку ключей и самым большим открывает калитку. В его апартаментах холодно, бродит голодная киса, которой он наливает молоко в блюдце. Старинная прочная мебель, стены увешаны картинами болгарских художников, есть и интересные портреты самого Крыстева.
— Это все друзья писали. Один я тут... В мэрии иной раз кофе себе сварю. Посмотрите книгу...
На темном длинном столе лежит солидный том — «Пловдивский дом» архитектора Христо Пеева.
— Книга вышла после его смерти. Большой души и большого ума человек. Учился в Петербурге, участвовал в рабочем движении, был сослан в Сибирь. Вернулся в Болгарию и по собственному почину делал зарисовки, чертежи домов болгарского Возрождения. Подвижник. Без него мы не смогли бы восстановить множество домов. Эта книга — мой учебник, всегда на рабочем столе. Я счастлив, что был знаком с Христо Пеевым, мы часто встречались в последние годы его жизни...
По дороге в мэрию Крыстев, отчаянно жестикулируя, в лицах рассказал целую эпопею — историю создания «Аптеки Гиппократа».
Хотелось сделать аптеку, достойную Тримонциума и действительно похожую на прежние, старинные. Уже отреставрировали подходящий дом; где только могли доставали старую мебель, банки и склянки, бюсты великих медиков и даже кассу прошлого века.
В разгар подготовки к аптечному новоселью Крыстев получил приказ о том, что здание займет какая-то «канцелярия», как называет Атанас всякие непонятные ему учреждения. «Не бывать тому!» — воскликнул с жаром «Начо-культура». Ключ от аптечных дверей он опустил в карман и позвонил директору аптекоуправления: «Объект готов, можно въезжать». Объект, то бишь аптека, была взята без боя в течение 24 часов. Прибывшие с опозданием столы «канцелярии» отбыли восвояси. Как позже выяснилось, «Аптека Гиппократа» разместилась в доме, где жил врач и действительно в далеком прошлом существовала аптека.
Зайдя сюда, я как на редчайшие экспонаты смотрел на бюсты Эскулапа и Гиппократа, на скульптуры у аптечной стойки и банки с латинскими надписями. А от кассы «Националь» — со звонком! — просто не хотелось отходить.
В книге отзывов, лежащей открыто, есть восхищенные записи певца Николая Гяурова, поэта Павла Матева, художника Бориса Димовского и... той женщины, которая подписывала приказ о въезде «канцелярии».
Житие Атанаса Крыстева богато подобными происшествиями. Он убежденно непримирим к казенщине и твердо верит в заповедь своего наставника архитектора Пеева: «Сохранять старый город, как живой действующий механизм». В восстановленных зданиях Атанасу Крыстеву вместе с общественностью удалось создать Дома творчества писателей, художников, ученых, архитекторов.
В крошечной кофейне «мэрии» старого города Крыстев варит крепчайший кофе, а я рассматриваю на стенах рисунки — автографы известных художников. Есть среди них и шарж на «Начо-культуру». Атанас Крыстев влюблен в художников, очень дружил со Златю Бояджиевым. В числе его заслуг — коллекция выдающихся болгарских художников в «Доме Балабанова».
Подвижничество завещано ему Пеевым. И хочется повторить слова Валентина Распутина, произнесенные на болгарской земле: самое сильное впечатление у писателя осталось от старого Пловдива и встречи в нем с Атанасом Крыстевым...