Вокруг Света 1990 № 05 (2596) - страница 37

У меня и раньше были проникновенные «беседы» с неодушевленными вещами, а именно с «чертами» в Гималаях. Это не родственники русского «черта», это слово, по-видимому, от санскритского «чаттра» («четыре», «четырехугольный»), детали буддистской «ступы», памятной культовой каменной колонны в честь изречений Будды. «Чорт» — тибетский вариант «ступы», другой вариант — пагоды Юго-Восточной Азии. В то время как даже самые надменные «тау-тау» не претендовали на богоподобность, а были лишь символом покойника или в лучшем случае «бомбо», то есть духом среди других духов, то «чор-ты» — это гармонично-красивые, похожие на пагоды постройки, возводимые на священных местах или на трудных перевалах. Как напоминание о словах Будды. С их стен стилизованные «глаза» обозревают местность. Они символизируют Всеведение Будды, который владеет глубочайшими тайнами человеческого сердца. Гималайские тропы трудны, и иной подъем к перевалу отнимает целый день. Так что если «чорт» удачно расположен, то путник все долгие часы восхождения испытывает на себе этот вопрошающий, требовательный, но благосклонный взгляд. Едва ли я смогу представить себе что-либо лучшее, более чистое, нежели приближение к «чорту». Вероятно, из-за них Гималаи иногда называют религиозными горами.

Несколько лет назад я был у кафиров (кафиры (от арабского слова «неверный») — одно из названий нуристанцев, народности, обитающей в Гиндукуше) в Гиндукуше. Этот крохотный языческий народец живет меж многих миллионов мусульман Афганистана и Пакистана. Кафиры помещают своих покойников в массивные деревянные гробы, но не кладут их в землю, а оставляют на кладбище, которое считается у мусульман нечистым. Там между гробами стоят деревянные фигуры, которые не представляют ни богов, ни духов, но зажиточные крестьяне чтят их, устраивая здесь же поминки. Одни стоят по-солдатски навытяжку, другие сидят на двуглавых конях, что составляет загадку для специалистов. Откуда они появились и какую роль играют у кафиров, которые — едва ли обоснованно — считают себя потомками воинов Александра Македонского? Я тогда привез в Вену из Кафиристана трех таких идолов. Разумеется, я не похитил их с кладбища, а просто купил у резчика по дереву, украшавшего кладбище в Румбуре. С тех пор они стоят в моей комнате.

Во время описываемого путешествия я, собственно, забыл, как обставлено мое жилище. И вот по возвращении в Вену, когда я вновь оказался в своих четырех стенах, мой взгляд упал на трех «мужчин» из Кафиристана. Я обнаружил, что на меня смотрели столь же злые глаза, как и у «вшивого тау-тау» несколько месяцев назад на Сулавеси.

Действительно, и те и другие фигуры имели не только безучастный взгляд, но их глаза были сделаны из одинаковых кусков кварца. И черты лица тоже были одинаковы: выдающийся нос, плоский подбородок, покатый лоб. Правда, у «кафиров» были островерхие шапки — продолжение деревянного торса, а «тау-тау» «предпочитали» головные уборы. Они были родными или двоюродными братьями и, вероятно, «родственниками» гигантских идолов острова Пасхи. Как мог возникнуть один и тот же стиль в местностях, разделенных огромными расстояниями? Наука пока только строит предположения о доисторических культурных контактах через океаны...

Герберт Тихи, австрийский этнограф Перевел с немецкого В. Плюснин

img alt="" border="0" height="1" title="Царское Село" width="1"/

«Золото Балтики»

Загадка происхождения янтаря долгие века волновала воображение человека. Впрочем, какое-то время финикийцы, греки, римляне, викинги, прибалтийские народы, славяне и германцы были едины во мнении, что янтарь — это слезы Солнца или солнечного божества. Затем возникли новые догадки, одна другой романтичнее: затвердевший мед, застывшие в морской воде осколки падающих звезд, взбитая китами и затвердевшая морская пена... Ученые, надо сказать, спорят и по сей день: великий ли русский гений Ломоносов определил природу янтаря — затвердевшая древесная смола! — или об этом знали еще в Древнем Риме?

Популярность янтаря объясняется не только его красотой, редкостью или тем, что он удобен в обработке — не слишком тверд и не слишком хрупок. В древности его использовали как целебное и даже... колдовское снадобье! Размолотый в порошок янтарь смешивали с маслами и готовили мази, а янтарные амулеты должны были хранить от дурного глаза и злой судьбы. И вплоть до XVIII века люди верили в волшебную силу золотистого, теплого на ощупь, легкого камня. Почему? Потому, видимо, что, если потереть этот камешек об одежду, он превратится в магнит, а «магнетизм» в умах наших предков находил исключительно сверхъестественное объяснение.