Вокруг Света 1994 № 06 (2645) - страница 8

— Ты узрел какое-то видение, — промолвил, смягчившись, монах.

— Называйте это как хотите, — ответил Фернандо с горечью, не отрывая глаз от полога палатки, — называйте видением, воображением или мечтой, какое это имеет значение? Я знаю только, что это была мать со своим дитятей, мадонна, перед которой надо стоять на коленях, забыв все зло, даже если ты воин, на панцире которого еще не стерлись пятна крови. Но они, наши солдаты, этого не увидели. Они уничтожили эту прекрасную картину. Они, как осквернители храма, ворвались в святая святых, варвары и исчадия ада, и с ними было ваше благословение, святой отец!

Монах отпрянул от Фернандо. Он побледнел и замер, глядя на лежащего перед ним человека, у которого на груди горел серебряный крестик, освященный самим епископом в Санта-Марте. Поэтому, по мнению монаха, Фернандо был под высокой защитой. Не удивительно, что именно ему явилось свыше божественное внушение против ярости одичавших солдат.

— Брат Фернандо, — вздохнул монах жалостливо. — Этого не должно больше быть, — я скажу командующему. Они должны отпускать женщин и детей с миром. Господь простит нас за все случившееся. И он исчез, как тень.

Вечером Чима подошел к ложу лейтенанта. Его глаза были умиротворены, как горные озера в тихую, безветренную погоду.

— Садись, — сказал Фернандо, — мы должны поговорить. Вам удалось уничтожить четыре корабля с белыми людьми, мы получили страшное предупреждение. Но ты увидел, Чима, что получается, когда свершается не менее страшная месть испанцев. На расстоянии одного дня пути от этого места нет больше ни одной населенной деревни, нет ни одного рода, который не оплакивал бы своих убитых. Белые люди сильнее. Вы можете попытаться устраивать засады на дорогах. Но все они в конечном счете будут преодолены. Допустим, вам удастся перебить всю колонну, но имей в виду, что за каждого будут уничтожены тысячи индейцев. Чима, ты должен помешать этому. Каждый имеет право на жизнь, на свою деревню, на свое поле. Мы не хотим убивать, Чима, это отвратительно, верь мне. Но если вы засыплете нас своими ядовитыми стрелами и копьями, мы будем вынуждены защищаться, а наше оружие, как ты знаешь, лучше.

— Индейцы любят свободу, — сказал чибча гордо. — Лучше умереть в борьбе, чем постыдно покориться. В лесах живет многочисленный народ, и вы многих уже уничтожили. И теперь люди знают, на что способны иноземцы. При встрече с вами они будут сражаться до конца. Да, у нас будут большие потери. Но затем придет наш вождь Саквесаксигуа со своими воинами. Ничто и никто не устоит перед ним! Это тот, кто будет нашим ципой, когда Тисквесуса уйдет в озеро.

— Да, мы чувствуем его руку повсюду, — признал Фернандо. — Но он не должен быть нашим врагом, Чима! Ручаюсь, что император и святая церковь оставят ему его страну.

— Он очень силен, — сказал гордо чибча. — Он командует всеми войсками нашей страны. Двадцать раз по тысяче воинов стоят в горах наготове; очень многие из народов, что едят нашу соль и живут в лесах, держат свое оружие наготове. Такое войско не сдастся врагам без борьбы.

— Тогда я не в силах изменить судьбу индейцев, — сказал огорченно Фернандо.

— Каждый идет своей дорогой, — ответил чибча задумчиво, — ты по своей, я — по своей.

Чима тихо вышел из палатки. Он очень переживал, что Фернандо его не понимает и, видимо, не сумеет понять. Между ними зияет пропасть, через которую не может быть моста.

Нет моста!

Он содрогнулся от этой мысли. Что же теперь делать?

Но размышления его были прерваны звуками горна и дробью барабанов, обитатели лагеря бросились к ограде. В пятидесяти шагах от земляного вала стояла большая толпа индейцев. Они были без оружия, а некоторые из них махали зелеными ветками.

Кесада приказал вступить в переговоры. Руководитель носильщиков взобрался на вал и что-то прокричал туземцам. Из толпы вышел старый индеец и медленно, шаг за шагом стал приближаться к лагерю, неся в вытянутой руке зеленую ветку, как знамя. По его нерешительности было понятно, как он страшился встречи с белыми людьми в одиночку.