Вокруг Света 1995 № 09 (2660) - страница 17

Тем не менее, российско-шведская экспедиция «Экология тундры-94» состоялась. Началась она в конце мая 1994 года в Санкт-Петербурге, когда на только что вернувшееся из Антарктиды судно «Академик Федоров» погрузили свой скарб российские ученые из Москвы, Питера, Екатеринбурга, Барнаула и Якутии. Миновав Балтику, судно зашло в шведский порт Гетеборг, где оно заметно увеличило свою осадку из-за появления на борту шведского научного оборудования, топлива и еды. Оттуда «Федоров» пошел в Мурманск, где на вертолетной палубе корабля появились вертолеты МИ-8 самого отважного не только в России, но и в мире Диксонского авиаотряда. Они тотчас приступили к работе, так как первая точка высадки ученых намечена была в восточной части Кольского полуострова. Всего же с начала июня до начала июля были высадки с судна на берег в девяти местах: Кольский, Канин Нос, остров Колгуев, полуостров Русский Заворот в районе дельты Печоры, Западный Ямал, острова Арктического института, Западный Таймыр, мыс Челюскин, Восточный Таймыр. В начале июля самолет — ледовый разведчик ИЛ-18 — доставил в аэропорт Хатанга на северо-востоке Красноярского края новую группу шведских и российских ученых (в том числе и меня), провел стратегическую ледовую разведку и увез с собой часть специалистов, отработавших в экспедиции в июне. К этому времени «Федоров» с помощью ледоколов оказался в море Лаптевых, и мы, вновь прибывшие, добирались до него на бортовых вертолетах. Попав из 30 градусов жары Хатанги в Северный и очень Ледовитый океан, мы испытали ощущения человека, который в жаркий летний день засунул голову в морозильную камеру. Далее началась борьба замечательных людей — капитана корабля С.Масленникова, опытнейшего полярника Н.Корнилова и ледового разведчика А.Масанова со сложной ледовой обстановкой, и они эту битву выиграли — судно пробилось восточнее Певека, а оттуда на вертолетах ученые добрались до конечных точек экспедиции: Колючинской губы на Чукотке, где зимовал самый известный шведский полярник Норденшельд, и острова Врангеля. Кроме этих районов, исследователи высаживались на Новосибирских островах — Бельковском, Котельном и Фаддеевском, на острове Айоне и на материке недалеко от дельт рек Оленека, Яны, Индигирки и Колымы. В порту Тикси в начале августа произошла опять смена ученых — у шведов многих профессоров сменили студенты и аспиранты, и мы отправились в сторону дома, высаживаясь повторно в тех же точках, что и наши коллеги в июне. В начале сентября мы оказались в Гетеборге и, выгрузив шведское оборудование и образцы, вернулись в Санкт-Петербург, пройдя таким образом «от Питера до Питера, не снимая свитера», или «из варяг в чукчи» и обратно.

Всего в экспедиции приняло участие более 200 ученых, корреспондентов, операторов, фотографов и даже художников, причем не только из России и Швеции, но и из Норвегии, Исландии, Финляндии, Дании, Голландии, США, Великобритании и Австралии. С российской стороны коллектив был весьма удачно подобран при участии руководителя экспедиции академика Е.Е.Сыроечковского совместно с профессором Е.В.Рогачевой. Здесь были представлены почти все направления полевой биологии, и каждое из них, возглавляемое опытным арктическим полевиком в расцвете научных сил, 35-55 лет, включало молодых сотрудников и даже студентов, правда, самых талантливых. Такая комбинация опыта и силы руководителей научных проектов с энтузиазмом и энергией молодежи делала работу в тундре весьма эффективной.

Работа

Больше всего среди ученых было орнитологов. Одни специализировались на белых совах, другие на соколах, третьи на куликах. Работа орнитологов нелегкая — наматывай десятки километров по тундре и болотам с биноклем на шее и ищи, выслеживай места птичьих гнезд, как можно меньше при этом тревожа самих птиц. Меня радовало, что современные методы исследования животного мира не предусматривают летального исхода объекта изучения. Некоторые наши и шведские орнитологи, например, могли проводить тончайшие генетические работы, устанавливающие внутривидовое разнообразие птиц на основании проб крови. Птицы после таких исследований, испытав короткий шок, могли продолжать играть свою важную роль в природе тундры. Проводились также бескровные опыты по ориентировке птиц — в стеклянной клетке, установленной в тундре, и по биоэнергетике — оценке потребления и затрат энергии птиц в естественных условиях. Наибольшее же впечатление на меня, неспециалиста в орнитологии, произвела работа по регистрации полетов птичьих стай при помощи радара, которую вели как шведы, так и россияне. Особенно эффективно оказалось применение радара на движущемся «Академике Федорове». Может быть, полученные в экспедиции результаты позволят, наконец, ответить на вопрос, как птицы прокладывают маршруты своих перелетов летом в Арктике в условиях беззвездного неба полярного дня.