Вокруг Света 2009 № 03 (2822) - страница 11
На «Петровой горке» — единственном холме посреди плоского, как тарелка, Мюнхена — так и стоит самая старая церковь города, Святого Петра. Но самый известный городской собор — построенная уже в конце XV века Фрауенкирхе, освященная во славу Девы Марии.
Колонна Марии (Мариензойле) была установлена на центральной площади в 1638 году после изгнания шведов
Как и почти на всех мюнхенских церквях, на нем лежит тяжелый отпечаток барокко. Его главная, хоть и сомнительная с религиозной точки зрения, достопримечательность — так называемый след дьявола: вмятина в форме человеческой ступни на одной из плит недалеко от входа. В той части, где должен быть отпечаток пятки, имеется некое углубление — след от копыта, как говорят знатоки чертовщины. Вокруг роятся легенды. По одной из них, строитель собора Йорг фон Хальсбах заключил, как водится, пакт с князем тьмы. Последний взял на себя обязанности прораба в обмен на душу первого, кто войдет в храм. Но когда настал час расплаты, хитроумный Хальсбах отказался выполнить обещание на том смехотворном основании, что дьявол скверно сделал свою работу — в церкви нет ни одного окна (на самом деле они есть, но от входа их действительно не видно, а проникать глубже в храм нечистый не отваживался). В ярости он топнул ногой, оставив пресловутый след, и провалился куда следует.
Фрауенкирхе (она же Мариенкирхе, или Мариендом) — символ Мюнхена, а площадь перед ней — сердце города. Воскресным утром приятно смотреть, как сюда собираются прихожане: картинные старушки в шляпках с вуалетками, буржуазные семьи с нарядными детьми, строгие джентльмены в традиционных баварских лоден — стилизованных под «национальную униформу» крестьянских куртках из серого или зеленого войлока. В Баварии церковь пока сохраняет свои позиции — если не вероучительские, то по крайней мере социальные. Прихожанами Мариенкирхе были и остаются все, кто имеет вес в городской и общебаварской жизни.
При этом храме долгие годы работал человек с интересным именем Сикстус Лампль (помпезное «Сикстус», напоминающее о римских папах, забавно сочетается с фамилией, которая с южнонемецкого переводится как «зайка»). Лампль всю жизнь скромно прослужил большому и важному делу — был городским инспектором церковных органов. На эти годы (1970—1990-е) как раз пришелся «большой органный ренессанс». Ренессанс — звучит гордо, но поначалу он выражался просто в том, что все общины захотели обзавестись новыми органами, соответственно выбросив старые. И Сикстус Лампль принялся подбирать инструменты, буквально как бездомных собак (которых он, кстати, тоже подбирал). Когда органов набралось с полсотни, Сикстус понял, что ему остается одно: уйти на пенсию и открыть для них специальный музей. Сказано — сделано. «Приезжайте ко мне в Валлей, это совсем недалеко», — приглашает он всякого.
И если у вас в Мюнхене найдется свободных полдня, поступите, как истинный мюнхенец: съездите за город к Сикстусу Зайке. Прибыв на станцию Дайхинген/Валлей, вы будете вполне вознаграждены — это местечко можно фотографировать для плакатов с надписью «Прекрасная Бавария». Пригоршня черно-белых фахверковых домиков рассыпана по зеленому холму, посередине — естественно, пивная: за длинным столом под яблоней сидит, наверное, все мужское население деревни (человек пятнадцать). Напротив пивной — мост, ведущий к местному замку. А в замке — музей органов и кроткий седой человек с приветливым и каким-то беззащитным взглядом: Сикстус Лампль, безмерно обрадованный вашим приездом.
Роскошная Резиденция мюнхенских монархов носит следы разных эпох, но прежде всего — барокко
Привычки милой старины
Поиски средневековых достопримечательностей в Мюнхене лучше оставить сразу — современный город полностью растворил их в себе. Хотя археологи стараний не оставляют. С особой политкорректной одержимостью они ищут фундамент старинной синагоги, где в 1285 году гостеприимные горожане спалили заживо 200 обитателей еврейского гетто по подозрению в ритуальном убийстве баварского младенца.
Легче обнаружить следы старины в названиях улиц или в самом языке: например, в Мюнхене до сих пор сохранилось ругательство «реннзау» — «беговая свинья». Так вас могут обозвать, скажем, за неэлегантный обгон на шоссе или на лыжном спуске. Выражение связано со спецификой административного устройства старого Мюнхена: каждому кварталу полагались две штатные свиньи, которые свободно бегали по улицам, очищая их от пищевых отходов. Город, уже тогда преуспевший в самовосхвалении, вообще очень гордился своей прогрессивной системой поддержания чистоты. Так, в определенный день недели всем гражданам вменялось в обязанность сливать нечистоты в речку Катцельбах (из которой, впрочем, в остальное время брали воду для питья и выпечки хлеба).