Волчья дорога (СИ) - страница 4

Первым, что Яков услышал, вернувшись в роту, был бодрый сержантский рык – ветеран натаскивал молодое поколение.

– Кто наш враг?

– Французы, шведы и еретики, герр Обервахтмайстер, – отвечал свежепринятый юнкер, полным энтузиазма голосом. Капитан усмехнулся.

– Во-первых, рота у нас наполовину островная, так что не вахтмейстер, а мастер-сержант. А во вторых, ответ неправильный. Французы и Шведы – это противник. Достойный и уважения к себе требующий. Еретики – добыча. А вот кавалерия – это враг, – тут старый волк попал на свою любимую тему и долго разглагольствовал об отдельных, слишком много о себе думающих любителях лошадок с грязными голенищами. Потом перешёл на честь главнейшего из всех родов войск – непобедимой и легендарной имперской пехоты. И о необходимости эту честь защищать и поддерживать. Методом немедленного закапывания всех, кто… Молодое поколение перенимало опыт – внимательно, чуть не с раскрытым ртом. Капитан подумал, что при таких инструкторах парня прибьют ещё до заката, вмешался и напомнил, что дуэли в армии запрещены.

– А как же…

– Просто. Первым не задирайся, насмешек не спускай, бей сразу. И чтобы трупов мне не было.

– Это как? – недоумение у парня было таким искренним…

– Пойдёмте, юноша, покажу.

****

Удар, выпад, ещё один. Укромное место на берегу реки за оградой лагеря давно облюбовали любители нарушать указы. Теперь и капитан обосновался тут, третий час со шпагой в руке гоняя пополнение. Всё равно полковник просил сидеть тихо и на глаза начальству не попадаться. На очередном выпаде юнкер пропустил весьма болезненный – не для шкуры, а для самолюбия – укол, глухо зарычал, сверкнул глазами и кинулся в очередную атаку. Совершенно безумную, на опытный капитанский взгляд. Яков чуть повернулся, в последний момент пропустил юношу мимо себя и сделал короткий, неуловимый выпад. По идее клинок должен был несильно, но обидно шлёпнуть юнца по затылку плашмя. По идее – но сталь просвистела мимо, парень сумел с глухим рычанием уйти в перекат, развернулся и встал в позицию. Раздался одобрительный свист: с пикета в недалёком лесу скучающие часовые следили за учебной схваткой. Лесли бросил шпагу в ножны, улыбнулся и сказал:

– Хорошо, юноша.

Парень еле переводил дух. Его чёрные волосы упрямо торчали во все стороны

Во всяком случае, сразу парня не убьют. Школа у него есть, а горячность уйдёт с летами. Если у него будут эти лета. Серое нахмуренное небо ничего подобного не обещало.

В лагере глухо забил барабан.

– Обед, юнкер. Хватит на сегодня.

К лагерю вверх по склону вела извилистая, раскисшая от дождей тропинка.

– Скажите, капитан, а… – юноша споткнулся о корень, покачнулся, но устоял на ногах. – А кто в армии лучший…

– Лучший боец? – Яков усмехнулся. – Если на шпагах – то какой-нибудь аристократ голубых кровей при штабе командующего. Аристократам делать нечего, вот они и тренируются, учителей нанимают. А если просто так – то крестьянин с косой, когда поймает тебя на своём огороде.

На обед компания собралась в капитанской палатке: капитан, мастер-сержант, прапорщик Лоренцо – грустный и с исцарапанной мордой, стрелок Ганс, на правах исполняющего обязанности лейтенанта, Магда, присвоившая себе функции кашевара. Ну и новый юнкер, судорожно пытавшийся наесться кашей армейской обыкновенной. Магда, со всем её искусством, с трудом превратила её в съедобную. Едва-едва. Ветераны хмыкали, смотря на мучения молодого поколения.

– Привыкай, парень. Бывает и хуже.

– Да уж, окрестности армия подмела, как метлой, – бурчал мастер-сержант, работая челюстями. – На зимние квартиры пора. Ещё месяц на одном месте, и голодать будем.

А после обеда юнкер пропал. Вроде бы только что торчал здесь с удивлённым видом – и нет его. Явился через пару часов – взъерошенный, лохматый, но с улыбкой до ушей. Отловил Магду, протянул пару куриц и, отчаянно робея, попросил приготовить.

Как бы случайно проходивший мимо мастер-сержант оскалился до ушей и одобрительно хмыкнул:

– Ну ты даёшь, парень. А я уж думал, наши всю округу подмели. Прям Рейнеке-лис какой-то.

И тут парень резко, на каблуках, развернулся к сержанту. Его рука метнулась к эфесу шпаги, глаза сверкнули неподдельной яростью.