Волчья дорога (СИ) - страница 5

– Я вам не лис… – голос его напоминал глухое звериное рычание.

«Чего это он», – проходивший мимо капитан рванулся наперехват: юнкер явно намеревался опробовать капитанскую науку на его же сержанте. На его же единственном, неповторимом и совершенно незаменимом мастер-сержанте. Рванулся, но не успел: сардж с шутливой усмешкой поднял руки, улыбнулся и сказал:

– Ну хорошо, парень. Хорошо. Не лис так не лис… Рейнеке-не-Лис. – Окружающие добродушно хохотнули. Странная вспышка прошла, парень тряхнул головой, отпустил шпагу и засмеялся вместе со всеми.

Так и стал парень в роте «не-Лисом». Или «Рейнеке не-Лисом» – кличка к юнкеру приклеилась намертво. По лагерю то и дело слышалось: «Рейнеке, сегодня твоя очередь в караул» и так далее. Не-Лис освоился, стоял со всеми в караулах, осваивал хитрую науку прятаться от капитана, когда тот искал добровольцев поработать за писаря, бегал вместе с итальянцем Лоренцо в город. Даже пару дуэлей устроил, несмотря на строгий запрет. И куриц притаскивал ежедневно. Сержант, воспринявший это как вызов своему умению ставить караулы так, чтобы ни одна мышь не проскочила, пару дней гонял своих орлов в хвост и в гриву. Орлы клялись и божились, что мимо них мышь не проскакивала. А курицы были вкусные. В конце-концов, сержант плюнул, почесал бороду и пошел объяснять Рейнеке, что с начальством надо делиться. Объяснения были восприняты как должное, что несколько примирило старого вояку с вопиющим нарушением дисциплины. Так прошла пара недель. Капитан мотался то в штаб, то в город: выбивал жалование, зимнюю одежду, новости, приказы – хоть что-нибудь. Лужи по утру уже серебрились жалобно хрустевшим под сапогами ледком – шла зима, а ясности все не было. Полковник О`Рейли запил, заскучал и в конце-концов уволился из армии, заявив всем, что континент его достал, и он едет домой – в родную Дрогеду, в Ирландию. Розы выращивать. Его закадычный приятель и подполковник Джон Смит тоже остался один, плюнул и завербовался домой, в Англию – воевать за какой-то парламент. В островных делах Лесли мало что понимал, но от души помолился, чтобы друзья-приятели больше не встретились. Или хотя бы встретились на одной стороне. По лагерю шныряли какие-то подозрительные люди в штатских плащах, садились у костров, шептали прокуренными голосами заманчивые вещи. Один такой нарисовался в роте, присел к огоньку, заговорил вкрадчиво: «Не заскучали ли, господа?» Господин предлагал сбежать – во Фландрию, на испанскую службу. Там ещё воевали. «…Четыре талера, господа. И оплата регулярно, каждый месяц».

– Вот только месяцы там без команды из Мадрида не наступают, – хмыкнул мастер-сержант и показал Якову письмо от старого приятеля на испанской службе. Письмо, в шутку, было помечено пятьсот одиннадцатым января… Капитан всё понял правильно, вербовщик очень неудачно поскользнулся и начал обходить роту Лесли стороной.

Наконец, приказы пришли. Армию распускали – на зимние квартиры, поротно. Про жалование по-прежнему молчали, просто выдали бумагу с печатью: рота имеет право вольного постоя в… И послали с богом. Как всегда, как будто никакого мира и не было. Вот только… Вот только местом постоя назначили один хорошо известный роте монастырь, в котором они уже однажды побывали.

– Да, – медленно, с расстановкой проговорил сержант, недоверчиво глядя на штабную бумагу. – Приятно, конечно, когда старые друзья тебя не забывают. Но всё-таки… – тут старый вояка задумался, огладил бороду и задумчиво глянул на серое небо – будто хотел прочитать что-то между тяжёлых дождевых туч.

Капитан мог только согласиться: за всем этим явно виделась чья-то лапа. То есть рука – изящная тонкая рука в надушенной кружевной перчатке. У «бедной вдовы» на роту явно были какие-то свои виды. Конечно, графине Амалии рота раньше оказывала более чем серьёзные услуги в кое-каких делах, о которых лучше не рассказывать к ночи. И, по логике, могла рассчитывать на благодарность. Вот только с благодарностью у аристократов всегда было плохо.

И даже к шведам не сбежишь: война некстати, но окончилась. В конце концов капитан плюнул и положился на бога, судьбу и собственную удачу. Пора было выступать.