Волчья Лапа - страница 9

— Пошли отсюда! — резко сказал Красномураш. Безмолвно побрели Красные муравьи по улице, впереди со знаменем шел Волчья Лапа. По сути дела, все увиденное и услышанное вроде бы и не касалось их. Разве и без того мало было забот на белом свете. Да и дома их хватало. Если господин Кеза время от времени присылает по пять или десять крон, то у Волчьей Лапы отец уже четыре месяца совсем без работы. А мать Рогатки стирает для городских белье, она гораздо старше госпожи Кеза, и с руками у нее совсем худо. Но кто об этом спрашивает?

«Чтобы выслушать хотя бы половину забот каждого, надо иметь на голове десять пар ушей», — говорит лавочник, господин Аренс. И это верно сказано. Однако же все пять мальчиков смутно сознавали, что случившееся необъяснимо затрагивает и их. Поэтому не было ничего неожиданного в том, что Рогатка вдруг сипло выругался и сказал:

— Пятнадцать крон должен был вовсе заплатить констебль!

— Как же, жди! — усмехнулся Красномураш.

— Госпожа Кеза должна была бы сходить к констеблю и рассказать ему, — поддержал Волчья Лапа. — Потому что такая проделка — как раз в духе констеблевых сынков.

— Должна была бы… — презрительно заметил Луи. — Это вроде того, что если бы у поросенка были когти…

Вернувшись в крепость, Красные муравьи еще долго спорили по поводу этого дела. Конец спорам положил Красномураш:

— Ребята, Красные муравьи, — сказал он, — мы примем обоих сыновей Кеза в нашу ватагу.

— Я против, — сказал Луи. — Сопляки нам ни к чему.

— Мы примем их в свою ватагу, — подтвердил атаман. И он объяснил свой план. Замысел у него был толковый и, взяв с собой свой флаг, Красные муравьи снова пустились в путь.

После долгих и сложных поисков они нашли сыновей констебля довольно близко от улицы Лаане. Те как раз мастерили воздушного змея возле сарая Рихарда Мюльса.

Рихард Мюльс и сын констебля Мейнхард были старыми друзьями. Уже с первого школьного дня они сидели за одной партой и в один и тот же день повязали шею желтым галстуком организации «Молодых орлят». Они и числились в одном звене, где Мейнхард был звеньевым. Но, кроме того, Рихард был ассистентом знаменосца дружины. Оба мальчика пользовались в школе влиянием. Они ни на миг не забывали об этом, но и не слишком задирали нос, и при всяком удобном случае участвовали в проделках мальчишек своей улицы. Они бывали заодно и с ребятами с улицы Лаане, особенно Рихард, который жил тут же неподалеку.

Стоя здесь, лицом к лицу с сыновьями констебля и Рихардом, Красные муравьи начали терять свой кураж. И кто знает, как бы все обернулось, если бы Мейнхард не сощурился, глядя на флаг Красных муравьев, сплюнул и сказал:

— Как раз вчера приходили жаловаться констеблю что кто-то спер у тряпичника заплату со штанов.

Такое приветствие снова настроило Красных муравьев на нужный лад.

— Мейнхард, пойди-ка на минутку, — сказал Красномураш. — У нас к тебе товарищеский разговор.

— Гусь свинье не товарищ, — съехидничал Мейнхард в ответ.

Красномураш оторопел. Но тут же взял себя в руки.

— У нас теперь ватага. И мальчишки Кеза тоже с нами.

Эта новость произвела на всех троих впечатление. Они оставили свое занятие и принялись осматривать Красных муравьев с ног до головы, словно никогда раньше их не видели.

— Мы не допустим, чтобы обижали наших ребят, и будем всегда защищать каждого их своих, — объявил Красномураш. — Поэтому мы пришли потребовать от тебя разъяснений. Нам известно, что ты с братом затащил малышей Кеза в сад господина Маази и велел им там нарвать анютиных глазок и наесться клубники. А господин Маази наскочил на них и захватил обоих.

Констеблев Мейнхард молчал.

— Мы ждем от тебя объяснений, — напомнил ему Красномураш.

— Ну, скажем, а если вдруг это так и было?

— Господин Маази требует пятнадцать крон в возмещение убытка.

— А если это вдруг было не так? Если я об этом ничего не знаю?

— Ты же сам сказал, что вдруг это так и было.

— Сказал! — передразнил Мейнхард. — Я могу много чего сказать. А у тебя свидетели есть? Показания мальчишек Кеза тут не в счет, они обвиняемые.

— Я спрашиваю у тебя, как человек чести у человека чести!