Вольфсберг-373 - страница 25

Привезший меня грузовик дал ход назад и на момент скрыл от меня рыжих англичанок. Мозг прорезала мысль: — бежать!

Подхватив покрепче мешок, я бросилась через улицу. Летела, как стрела; передо мной машинально отскакивали встречные пешеходы, а сзади слышались крики: — Халт! Халт! и слышался топот ног.

В жизни не забуду этого бегства по улицам незнакомого города! Я сбила с ног какую-то старушку, чуть не попала под колеса мчавшегося автомобиля и, свернув направо, выскочила на площадь. Мне в глаза бросилось здание с парными часовыми около входа и надписью «Таунмэджер», а под ней крупными буквами «Виллах». Инстинктивно бросилась туда, в темный подъезд, мимо оторопевших часовых, вверх по лестнице, в большую переднюю и прямо в приоткрытые двери кабинета.

За письменным столом сидел красивый блондин с холеными усами и моноклем в глазу. Английский майор. Он окинул меня взглядом и с нескрываемым юмором по-немецки спросил: — Вас ист лос? Где-нибудь пожар?..

Потная, мятая, растрепанная, с «бергмютце» на самом затылке, с бьющимся, как у загнанного зверя, сердцем, прерывающимся дыханием и вытаращенными глазами, вероятно, я казалась очень забавной фигурой.

Майор привстал и указал мне рукой на стул. Не садясь, заикаясь, я выдавила из себя:

— Герр майор! Я русская… Русская эмигрантка из Югославии. Меня хотели посадить в лагерь для репатриации в СССР… Я…

За мной послышались шаги, и в канцелярию «таунмэджера», стараясь держать себя с достоинством, вошли обе рыжие женщины.

Я не знала английского языка. Они что-то наперерыв тараторили майору, показывая на меня пальцем. Я следила за выражением лица майора, и у меня немного отлегло на сердце. Он держал себя высокомерно, выслушал до конца и затем указал им на двери.

Женщины с револьверами в кобурах удалились.

Мы остались одни. Майор взял меня за руку, усадил, протянул портсигар, щелкнул зажигалкой и, дав прикурить, с доброй улыбкой сказал:

— Больше волноваться нечего. Успокойтесь и расскажите, что с вами случилось.

Мой рассказ был сбивчив. Вынула и показала пропуск сержанта, объяснила, что ищу часть, от которой отстала, и через несколько минут, благодаря печати и подписи «таунмэджера» и добавлению, которое он сделал к «бумажке», это «липовое ничто» стало настоящим документом.

Майор объяснил мне, что он мне разрешил беспрепятственно передвигаться по дорогам от рассвета до захода солнца и пользоваться подвозом английских машин.

— Меньше говорите о том, что вы — русская. Лучше будьте югославянкой. Меньше риска, хотя моя подпись и гарантирует вам свободу. Идите и… счастливого вам пути!

Выйдя на улицу, я еще раз взглянула на бумагу, на подпись моего спасителя — «майор Виллиам Баратов».

Приблизительно через полчаса мне удалось на главной площади остановить английский грузовик с провиантом, который шел в Шпитталь на Драве, в который я так стремилась. Благодаря приписке Баратова, солдаты меня взяли, усадили с собой в кабинку, и мы тронулись в путь.

Поздно после полудня машина подошла к Шпитталю. По дороге мы проехали мимо множества разбросанных лагерей с военнопленными, но, насколько мне удалось рассмотреть, русских среди них не было. По формам судя, это были, главным образом, немецкие горные части, спешенные авиаторы и прислуга флаков, венгры и итальянские фашистские полки.

Перед самым городом были большие лагеря для беженцев, а дальше, на поляне, я увидела много сербов. Одни лежали на траве, греясь на солнце, другие играли в футбол. Я попросила шофера остановиться, поблагодарила и через минуту была в объятиях трех знакомых льотичевых добровольцев из Белграда.

Сербы были размещены в большом пивном застекленном павильоне. Там находились около семидесяти сербов и три русских семьи из Югославии. Сербы, все раненые, выписавшиеся из лазаретов после капитуляции, русские — работавшие в дни войны по контракту на фабрике в Шпиттале. Во дворе под примитивными шатрами расположилось около десятка четников, все еще бородатых и длинноволосых.

Обменялись сведениями. Я им рассказала все об отступлении, о Виктринге, о добровольцах и словенцах, о наших частях и о казаках корпуса фон-Паннвица. Они мне сказали, что на следующее утро едут на семи грузовиках в Италию, в Пальма Нуова, где… «их ждет король Петр, и начнутся новые формирования».