Волхов не замерзает - страница 4
В зеленой оправе мелколесья трехкилометровым овалом лежит озеро Должинское с густо заросшими островками, где свили себе гнезда лебеди, и с двумя мысами — «Матвеев» и «Гусев хвощ». На выгаре, на древней чащобе возникло озеро, оттого и кормное, сытное. Рыба быстро размножается. В эту пору молодь подымается в верхние слои воды, играет, силу пробует. Вон как рябится! Из озера вытекает Северка. Не широка, в иных местах перешагнешь. Играет, прячется в густом ольшанике, на плотине не торопится, покрутит мельничное колесо и побежит через село. Петляет, вьется к югу — на десятки километров.
На западе сверкает другое озеро — Остречина — серебряное блюдце на изумрудной скатерти моховины.
Бойцу положено наблюдать определенный сектор воздушного пространства, но что там воздух — взор крестьянина притягивает земля.
Никогда не пылила так дорога. Побурели кусты крыжовника и смородины. Еще недавно по тракту двигались полки и батальоны. Теперь в обратную сторону, на Руссу и Новгород, тянется вереница беженцев из Латвии, Литвы. На автомобилях, на возках, пешком. День и ночь.
— Дядя Пе-е-тя!
Наблюдатель опустил бинокль, посмотрел вниз:
— Чего глотку дерешь?
— Донесе-е-ние! Из отряда-а-а!
— Какого отряда?
— Нашего, пионерского. Можно подняться?
— Не полагается.
Журка со злостью подтянул штаны:
— Дядя Петя! Уйдут они.
— Кто они-то?
— Шпиены…
— Шпионы? Где? — Вышедший из школы учитель географии взял из рук у Журки записку. Записка оказалась не простая: «Секретная депеша. На Сафроновой горке обнаружены три подозрительные личности. Нахожусь в засаде. С пионерским приветом Михаил Васильев».
— А, Миша, — улыбнулся учитель. — Известный выдумщик…
— Какая выдумка! — Журка от досады только что не ревел. — На Сафроновой горке костер жгли… Скорее!..
— Костер? — это уже проходящий мимо колхозник вмешался. — Давеча проезжал мужик, спрашивал: «Не ваши ли пастухи костер палят — не спалили бы лесок?..»
А через час географ и колхозник вели перед собой двух мужчин с поднятыми руками. Третьего боец команды наблюдения вез на тележке.
Есть такая игра «телефон». Что расслышал — передай соседу, не разобрал — шепчи, что взбредет.
Деревня деревне нашептывала. В дальних говорили: на Должино немец сто парашютистов сбросил. Уж и сто!.. Вот как играют в «телефон» взрослые!
Что уж говорить про должинских мальчишек! Им тоже охота знать, как односелы диверсантов изловили. Собрались у пруда. Ждут. На дорогу нетерпеливо посматривают.
— Идет!
Миша в белой рубашке с красным галстуком, в серых штанах и сандалиях на босу ногу шагнул в местечко, что только освободили ему, посредине, присел на корточки.
— Картоху подкапывал. Во какая попадается…
Словно и не понимает, зачем его товарищи ждут! Мальчишкам не до картошки.
— Не тяни. Рассказывай!..
— Не сразу, поди, сдались?
— Как поймали-то этих, Миша?..
— Ну, как поймали — обыкновенно. Вышли мы, значит, на просеку, вдруг — три гуся…
— Каких три гуся?
— А ты Мишку не знаешь? Он все с присказкой…
— Три гуся, значит. Сидят картошку рассматривают. «Ни с места!» Это наши так крикнули. Один полез было в карман, а Карп его — уздечкой!.. Другой из голенища кинжал вытащил, а дядя Петя его из винтовки…
— А третий, третий-то?
— Третий гусь сам лапки задрал.
Мишу послушать — все просто. Ребята замолчали, задумались.
— Оружие достать нужно.
Кто первый это сказал? Толька Копченый. С ним согласились: оружие достать нужно — да где его достанешь?..
— Где? — Миша повозил тюбетейкой по голове, шагнул к пруду, ржавому от желтых рябинок ряски. — Вот где!.. «Зеленые» бежали когда-то, оружие бросали.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю…
«Бух!..»
Всех обдало брызгами. Гладь стоячей воды закачалась. Из нее показалась голова Копченого в клочьях и нитях тины.
— Держи! Бомба!
И котелок без дна покатился в траву.
«Бух!.. Бух!.. Бух!..» — прыгали ребята в воду, опережая перепуганных лягушек.
Летели на берег дырявые посудины, обручи от бочек, ломаное колесо. Миша долго шарил по дну, вытащил изъеденный ржавчиной ствол берданки. Журка осмотрел его.
— Не будет стрелять, так в хозяйстве сгодится…
Прыгали, прыгали — толку никакого. Из кустов вышел человек, пиджак внакидку. Глуховатым голосом, чуть растягивая слова, спросил: