Волков и Красная Шапочка - страница 8
Выручка от гипотетической рекламы таяла на глазах.
-...и он человек нестандартный, - закончил Михаил.
- В каком смысле? - оторопела Елизавета. Никто из её окружения не был 'стандартным'.
- В прямом, - загадочно отозвался рекламный агент и зашагал к двери, попутно наткнувшись на какого-то незнакомого человека, явно не относящегося к целевой аудитории газеты 'Понтий Пилат'. Лет сорока, дорого и стильно одетый - в кожаный плащ вовсе не китайского производства и 'фирмовые' туфли, - он стоял, прислонившись плечом к стене, и на его холёном лице чётко обозначалось брезгливое недоумение. Словом, выглядел он, как помещик Троекуров, угодивший прямиком в логово лесных разбойников.
Елизавета решила, что это заказчик типографии, который случайно ошибся дверью и сейчас уйдёт. Она открыла было рот, чтобы объяснить ему, где находится приёмная ВикНикШира, но тут Лянка нетерпеливо сунула свой пейджер ей под самый нос:
- Ну посмотри же! Послезавтра! Если я подойду к воротам горпарка в три часа, он тоже туда подъедет, и мы всё обсудим! Что мне отвечать?
Елизавета поглядела в круглые от смятения и возбуждения Лянкины глаза и непреклонно отрезала:
- Отвечай, что придёшь. Но разговаривать вы будете не в машине у ворот, а в самом парке на скамейке. Мало ли что.
- В машине запись будет лучше, - запротестовала Лянка.
- А если они тебя увезут? Не спорь, - осадила её главредша и подняла озадаченные глаза на 'Троекурова', который, оказывается, уже подошёл вплотную к её столу.
- Здравствуйте, - приветливо сказала она. - Если вы к Виктору Николаевичу, то его кабинет на втором этаже. Вас проводить?
- Не надо меня никуда провожать, - перебил её 'Троекуров'. - Я вот уже, - он демонстративно поддёрнул манжету белоснежной рубашки, выглядывавшую из-под рукава плаща, и посмотрел на запястье, украшенное какими-то навороченными часами, - вот уже десять минут нахожусь в этом бардаке и пришёл вообще-то сказать, что подаю на вас в суд за то, что вы опорочили мою деловую и личную репутацию.
- Я?! - ахнула Елизавета, не веря своим ушам. Право, это было уже слишком!
- Ваша, с позволения сказать, газетёнка, - ехидно отозвался 'Троекуров'.
За всё время официального существования газеты 'Понтий Пилат', то есть за полтора года, судебных исков Елизавете никто не предъявлял. Иногда звонили директора школ, разгневанные тем, что в дни выхода 'Пилата' учебный процесс летит в тартарары по причине чтения газеты на уроках. Или тем, что в 'Пилате' печатались письма юных вольнодумцев, выступающих против обязательного ношения школьной формы или обязательных субботников. Но чтобы иск!
- А вы вообще кто? - не выдержав, воинственно выпалил Сентинел, и остальные пилатовцы возмущённо загалдели, поддерживая его.
Пришедший барин и не взглянул в их сторону, словно и не слышал. Он лениво процедил, обращаясь исключительно к Елизавете:
- Волков. Игорь Петрович.
И умолк, видимо, полагая, что этим всё сказано.
'Очень неприятно', - чуть было не брякнула Елизавета, но вовремя прикусила язык.
Игоря Петровича Волкова в городе Ю знал каждый. Он был депутатом городской Думы и владельцем богатейшей фирмы 'Дальметалл'. Это слово говорило само за себя. Начинал он свою карьеру, будучи 'спартаком', то есть представителем 'спортивной' мафии, владевшей городом Ю наравне с братвой, возглавляемой ворами в законе. Между братвой и 'спартаками' всегда велась холодная война, периодически перераставшая в войну горячую - вплоть до поджогов 'качалок', принадлежавших конкурентам.
Глядя в прищуренные холодные глаза Волкова, Елизавета вдруг сообразила, о какой порочащей его заметке идёт речь. Это, собственно, была даже не заметка, а письмо девчушки-старшеклассницы, жившей неподалёку от крышуемой 'спартой' кафешки и регулярно становящейся свидетельницей залихватских уличных разборок между гопарями и орлами Игоря Петровича. Само собой, жителям округи киношный визг тормозов под окнами и толковища с обилием ненормативной лексики доставляли мало радости. Но письмо со справедливой претензией к Игорю Петровичу, человеку и депутату, решилась опубликовать только газета 'Понтий Пилат'.