Волшебный цветок - страница 27

Много дней шел Мулинге, не встречая ни опасностей, ни чудес, и сказал себе так: «Я должен идти вперед, покуда не увижу такого, о чем старик Масаку наверняка не слышал. Лишь тогда я смогу вернуться и обо всем ему поведать!»

Шел уже сорок пятый день с тех пор, как Мулинге покинул свой дом. Вечером усталый юноша устроился поудобнее между корней старого дерева и попытался заснуть, но не смог: на душе у него было неспокойно. Ворочался Мулинге с боку на бок, а сон к нему все не шел и не шел. Открыв глаза, он взглянул на запад и заметил вдалеке яркий свет.

«Луна, должно быть,— подумал Мулинге.— Да нет, не видал я ни разу, чтобы луна светила так ярко! Нет, не луна это, а что-то необыкновенное!» Юноша и обрадовался, и испугался. Между тем свет, казалось, все приближался. «Не стану-ка я убегать,— рассудил Мулинге,— а лучше подожду здесь и погляжу, что это такое».

А свет разгорался все ярче, и вот уже вокруг стало ясно, как днем. Какой уж тут сон! Подняв голову, Мулинге заметил на вершине дерева, под которым он расположился на ночлег, огромный пчелиный улей, двенадцати локтей в поперечнике и сорока локтей в высоту. Никогда не видел юноша ничего подобного. «Он ведь нелегкий,— подумал юноша.— Хотел бы я знать, кому это удалось поднять его на такую высоту?»

Свет между тем все приближался, и на душе у юноши делалось все тревожнее. Наконец ему удалось рассмотреть, что свет исходит от огромного горящего факела, длиной в сорок локтей. А нес тот факел великан, ростом в шесть раз выше обыкновенного человека. За ним следовал еще один, чуть пониже, и нес большой бочонок. Видно, великаны пришли взять меду из улья. Мулинге бросился было бежать, но великаны подошли уже так близко, что непременно бы его заметили. И юноша решил, что всего разумнее будет остаться на месте и спокойно ждать своей участи. Однако сердце его билось часто-часто, и на лбу выступили капли пота.

Великаны остановились возле дерева, под которым сидел Мулинге. Он затаил дыхание, не смея пошевельнуться; тело его словно одеревенело. Но великаны были так заняты своим делом, что вниз и не взглянули, и у Мулинге отлегло от сердца. Он понял, что им не до него.

Великаны между тем открыли улей и принялись наполнять бочонок. Куски сотов, в которых, как им казалось, меду было мало, они выбрасывали прочь. Мулинге потом собрал эти соты и выцедил мед в оба калебаса.

Первый великан спросил громовым голосом:

— Скажи, Ликани, ты набрал меду на ужин?

— Да нет, тут всего ничего. В это время года пчелы приносят мало меда. Лучше придем сюда через месяц-другой. А завтра проверим-ка ульи по ту сторону деревни.

С этими словами великаны закрыли бочонок и зашагали прочь, так и не заметив Мулинге. А тот словно из темницы освободился. Дождавшись рассвета, он вновь пустился в путь. Увидев на земле отпечатки огромных ступней великанов, он пошел по следу, надеясь поскорее выбраться из лесу. Рассудил Мулинге, что, как ни чудесно было увиденное, однако случаются вещи и поудивительнее. Поэтому он решил продолжать свой путь, покуда не встретит что-нибудь вовсе необычайное. Два дня шел Мулинге за великанами, а на третий сбился со следа.

Пытаясь отыскать следы великанов, Мулинге заметил тропинку и отправился по ней. К вечеру, пройдя мили две, он увидел маленькую деревушку и сказал себе: «Пойду-ка я туда и погляжу, кто там живет!» Уже смеркалось, когда он наконец подошел к деревне. Она состояла из нескольких домов и амбаров, окруженных колючей изгородью.

Сразу зайти в дом Мулинге побоялся. Он решил притаиться за изгородью и послушать, о чем говорят в доме. Уже стемнело, и Мулинге мог не опасаться, что его заметят.

Вскоре он услышал, что обитатели дома готовят пишу и садятся ужинать. Запах съестного напомнил юноше, что он сам давно уже ничего не ел. Он подкрепился медом из калебаса и решил потерпеть до утра, а когда рассветет, поискать каких-нибудь плодов.

Через некоторое время раздался голос:

— Что-то мне спать хочется! Другой голос отвечал:

— И верно, позовем-ка его!

Мулинге подумал было, что его заметили и речь, верно, идет о нем. Он замер, готовый при первой же опасности броситься наутек. Но оказалось, что говорилось совсем о другом.