Волшебный шар - страница 39

— Тебя взяла к себе сама Золотая Стрела, — удивились люди, — она же никогда не носила на спине человека, с тех пор как Алатын-Сат не ездит верхом!

Лошадь неторопливо понесла Женьку прямо в центр стойбища. Люди шли следом. Шли и воины с оружием, и высокая женщина, и другие мужчины и женщины, а стайка ребятишек обогнала рыжую лошадь и бежала впереди.

Высокая женщина поравнялась с рыжей лошадью и улыбнулась Женьке.

— Меня зовут Ай-Камуз, — сказала она, — и мой муж — кан уйнуров. Сейчас его нет дома, и я должна решать все важные дела. Ты не обижаешься на нас, Джень-Ка?

— Нет, — сказал Женька, цепляясь за гриву Золотой Стрелы, — я не в обиде. Я понимаю. А как Мартин?

— Мужчины уже поехали его выручать. Хунни нам не враги, и отдадут Мар-Тыына добром, раз мы за него поручаемся. А вот тебе лучше беречься теперь, когда ты от них сбежал. Каждый хунни в степи теперь знает твои приметы, и каждый постарается тебя убить. Хунни ведь наверняка нашли волчьи следы возле того места, где вас привязывали.

Старая Алатын-Сат сидела на войлочном ковре возле юрты.

— Садись, Джень-Ка, рядом, — сказала она, — и спрашивай о том, о чем собирался.

Женька осторожно сполз с шеи рыжей лошади, она поймала его губами за ухо и громко фыркнула.

— Да, дорогая, — ответила старая женщина лошади, — я поняла. Я постараюсь.

Женька присел рядом с Алатын-Сат и рассказал ей всю свою историю.

— Ах, какие великие путаники эти великие маги, — покачала головой бабушка племени уйгуров, — а ведь всё просто, проще простого. Волшебный шар — это живое человеческое сердце.

— Почему шар? — спросил ошарашенный Женька, — сердце… оно же не круглое, а вот такое? И он нарисовал пальцем на земле сердечко.

Алатын-Сат посмотрела на рисунок и засмеялась.

— Вот уж совершенно не похоже. Да, оно не совсем круглое… но и не такое, как ты нарисовал. Да и сила не в форме, а в волшебстве.

— А почему же оно должно быть тверже алмаза?

— А иначе разве ты сможешь его отдать? — строго спросила Алатын-Сат.

Женька взялся за грудь слева, почувствовал, как там стучит, и зажмурился. Вот как оно всё повернулось. Вот так. Он с трудом взял себя в руки и медленно сказал:

— Да, я слышал, что врачи там, где я живу, умеют пересаживать сердце. Но раз так… Раз так, мне надо скорее возвращаться.

— Держись, Джень-Ка, — сказала Алатын-Сат, — тебе понадобится все твое мужество.

— Но почему, — вдруг озадачился Женька, — почему мне доктор сразу не сказал, что нужно сердце пересаживать, а отправил сюда? Не понимаю.

— Наверное, чтобы ты собрался с духом, — спокойно ответила Алатын-Сат, и бубенчики в ее седых косах тихо зазвенели, — и понял, что это не шутки, а все серьёзно. Иначе ты бы мог спросить — а почему именно я? И неужели нельзя обойтись как-нибудь иначе?…

— Ну да, — тихо сказал Женька, — это верно.

— Ты можешь взять Золотую Стрелу, — ласково добавила Алатын-Сат, — точнее, она сама вызвалась отвезти тебя туда, куда тебе надо. Удачи тебе, Джень-Ка.

Уйнуры дали Женьке разных припасов, необходимых для путешествия по степи в одиночку. На Золотую Стрелу надели крепкое седло и показали Женьке, как его снимать и надевать снова, чтобы лошадь могла отдохнуть. Наконец всё было готово, уйнуры попрощались с Женькой и Золотая Стрела легкой рысью побежала по степи на запад.

Они ехали целый день, и ближе к закату Золотая Стрела повернула к Женьке голову и спросила:

— Как ты думаешь, не стоит ли нам свернуть немного южнее? Недалеко отсюда есть родник, мы могли бы напиться вдоволь, и поесть повкуснее.

— Конечно, — ответил Женька и осторожно спросил, — скажи, Золотая Стрела, а все лошади уйнуров разговаривают, или только ты?

Золотая Стрела фыркнула.

— Лошади не умеют говорить на языке людей, дружок. У нас рот для этого не годится. Просто я старая опытная лошадь и знаю разные звериные языки. Вот и говорю с тобой по-волчьи. Не то, чтобы этот язык мне нравился, но всегда лучше переговорить, чем догадываться.

Женька и Золотая Стрела свернули на юго-запад и проскакали еще полчаса, после чего выехали к небольшому озерку в глубокой лощине. Женька расседлал Золотую Стрелу и сел перекусить. Медленно садилось солнце.