Ворчание ездового пса - страница 16

Вот я их и нахожу.

Попил пивка, теперь имею право поваляться с книжкой. Хорошо подобрал интервью Драбкин. С удовольствием читаю.

Вышла тут на меня одна экзальтированная особа, помешанная на авиации. У нее, видите ли, все в жизни было потеряно, два года депрессии, врачи развели руками и пр. Как‑то выкарабкалась, работает дворником и уборщицей в больнице, за 5 тысяч… потребности сведены до минимума. При этом пишет стихи, выложила их на форуме.

Я знаю таких несчастных, ранимых людей, больших детей по жизни. Их все жалеют и как‑то брезгливо обходят; они одиноки, витают в эмпиреях, страдают, рефлексируют, плачутся в жилетку. И кому – мне ведь плачутся; она не первая.

Они думают, что я любого пойму, любому посочувствую, посоветую, как жить; считают, что у меня хватит сил и доброты на всех.

А я устал от всего этого. Я совсем не таков, каким меня представляют по моим книгам.

Профессор Лебединский хрипит: «Плакала берёза». Когда‑то эта песня трогала меня до слез: ну, болела ссадина на душе. Теперь все позади.

Как «пейсателя» Надя меня вроде приняла. Все же обширная почта, поползновения СМИ, стопки книг, изданных «как у людей», да и на её работе коллеги мною интересуются. Но я по жизни ретроград, далеко вперёд смело глядеть не умею, и она это знает, её это тревожит, она советует мне не выступать. Да я и сам вижу. Пописал – и хватит.

Это, по идее, называется духовным кризисом писателя. Я не вижу смысла нести людям что‑то ещё, кроме уже донесенного, и то, за это донесенное я уже сполна получил по шее.

А писать все ещё хочется. Но это пусть зреет до снега.

В возрождение отечественной авиации мало верится, даже и после громких заявлений на высшем уровне. Государство щеки надувает, а по сути, способно только чуть увеличивать пенсии за нефтедоллары. Власть, хоть и опирающаяся на силовые структуры, бессильна свернуть с накатанного пути; мало того: темные силы диктуют власти, чтоб не рыпалась. Убивают видных людей, уже не олигархов и не воров в законе. Серия убийств представителей всех ветвей власти. Какая ж это власть. И ни ФСБ, ни МВД, ни сам президент не способны что‑то изменить. Так что об авиации и речи нет. Вернее, только речь, с надуванием щек.

А может, народ подготавливают к сильной руке.

Короче, не надо мне лезть на позорище. Имя я себе сделал, и хватит.

Пишет из Ганновера коллега и ровесник, бывший пилот. Ну, дифирамбы книге «Аэропорт 2008», что я, мол, раскрыл всю подлую суть совкового оскотинивания человека и пр., да и в методическом плане хвалит.

Это он остальных моих книг не читал. Но этой купил пять штук: одну себе, две внукам, одну генсеку ИКАО, одну в ЕС в Брюссель. Во, реклама!

Хороший, наивный человек. Летать бросил после того, как его вдвое перегрузили на Ил-86 в рейсе на Норильск, еле долетел. И на все рапорта – ниоткуда ни звука. Он решил уйти на пенсию, пока жив. Ну, нашел место на земле, в Германии, приглашает в гости. Оставил и телефон. Я позвоню, может, у него есть интернет со скайпом, пообщаемся.

Моя почта небольшая, но завязался разговор с летчиком–ученым, работающим в области ресурсов экипажа, нашего CRM. Он мне как‑то прислал свою объемистую книгу; теперь она пригодилась, я заинтересовался, появились вопросы.

Что‑то зачитался я Н. И. Плотниковым. Он – ученый, авиационный эколог–психолог и прочая, бывший пилот, даже на Ил-18 летал; впрочем, ушел с летной работы в 33 года, налет 8000 часов. Ныне – генеральный директор консультационной фирмы ЗАО «Исследовательский правовой центр «Авиаменеджер» в Новосибирске. Книгу свою он мне ещё два года назад прислал. Книга о ресурсах авиации; в частности, меня увлекли главы о ресурсах экипажа, пресловутый CRM. Он тут прислал письмо по мылу, я ответил, завязался диалог.

Но язык у него – такой канцелярит… Кстати, не очень‑то он читал Пономаренко, и мнение о нем имеет не очень высокое; любит больше иностранцев. А жаль. Ну, у человека свой путь.

Он хочет задать мне, как эксперту, ряд вопросов. Меня корчит от словечка «эксперт». Нашли эксперта – только по тому признаку, что я выболтал в своих книгах то, что умалчивалось. Ну, посмотрим, о чем будет спрашивать.