Восхождение на Макалу - страница 6

Святость буддизма и индуизма практична, святыни от верующих не отделяет барьер, как в храмах, воздвигнутых христианской церковью. В здешних святилищах все смешалось: коза со связанными ногами, которая будет принесена в жертву, обезьяна и монах, выбривающий своему собрату голову безопасной бритвой марки “Blue Gillette”, больной пес, дети с корзинами камней для строительства новой пагоды, звучащие из репродукторов записанные на магнитофон молитвы, блестящий металл молитвенных мельничек, Будда и алтари танцующего Шивы, Вишну и богини Кали — тесный симбиоз буддизма и индуизма, паломники, приезжающие на японских автомобилях «Тойота», и худые — кожа да кости — садху, святые люди, которые всю жизнь не стригут волос, а ногти обдирают острыми камушками, ибо таков закон чистоты и неоскверненности. Однако они не отвергают грязных монет, сунутых в протянутые ладони. Во что они верят? О чем размышляют, когда сидят почти нагие под жаркими лучами солнца? О достижении нирваны, о сведении жизненных потребностей к минимуму, ибо только так можно избежать страданий, доставляемых всевозможными излишествами? А может быть, о том, что́ они будут есть сегодня вечером, если подаяние будет скудным? Стоит ли завидовать их благословенному ничегонеделанию и размеренной работе сердца и органов дыхания, душевному спокойствию? Эти люди не страдают от ишемической болезни сердца, стрессы минуют их и, если бы их не сводил в могилу туберкулез или абсцесс печени, они жили бы вечно.

Посреди двора храма стоит большая ступа — сложенный из глины и побеленный известью холм. Над ней возвышается башня, из которой на все стороны света смотрит всевидящий бог. А внизу ряды латунных мельниц и мельничек, крутящихся, если вы, проходя мимо, тронете их рукой. Внутри них вращаются свитки рисовой бумаги с молитвой. О чем? Ом мани падме хум! О цветок лотоса, будь благословен! Благословенна будь мудрость, что пребудет вовеки!

Своеобразие одежды заключается не в покрое и не в качестве материала, из которого она сшита. В выцветшей, изношенной, залатанной одежде носильщиков из гиндукушских и гималайских деревенек обычно нет ничего от фольклора. Однако их одеяния всегда своеобразны, они дышат очарованием гор, солнца, ветра и горьковатым запахом усталости. Они состоят из остатков военных мундиров, европейских пиджаков и брюк, югославских и итальянских свитеров, дешевых тканей, изготовленных на текстильных фабриках Италии, Франции или ФРГ. Но природа так приспособила к себе эту одежду, носильщики так ее разорвали, испачкали, поистирали и залатали, что в результате сформировались новая модная линия, новая модель, новый стиль и новый материал.

Когда в храме Сваямбунатх мы увидели Норбу Ламу, который в десятый, в двадцатый раз рысцой обходил ступу, раскручивая молитвенные мельнички за успех экспедиции, на нем были когда-то коричневые лыжные штаны, черный с коричневым югославский свитер, шерстяная шапочка из Рангуна, а его уши украшали круги, вырезанные из белой пластмассы. Они подвешивались к мочкам нейлоновым альпинистским шнурком. Когда Норбу Лама разделся, он оказался красивым мужчиной, рослым и мускулистым, с двумя длинными черными косами, которые он укладывал в пучок, как у греческой богини. В «Гималайском обществе» Норбу Ламу представили нам последним. Он был не шерпой, а жителем одной из деревень у подножия Макалу, называющейся Седоа. Он должен был снабжать нашу экспедицию носильщиками, то есть успеть обежать целый ряд деревень, чтобы в определенное время в определенном месте в нашем распоряжении оказалось достаточное количество людей. Эту задачу нельзя назвать легкой, но Норбу Лама был очень толковым малым, а его сильные ноги свидетельствовали о том, что он может пробежать много километров по горам. Норбу Лама отлично справлялся со своими обязанностями в течение всего времени экспедиции, всегда оставаясь скромным и учтивым, несмотря на то, что его отец был Великим Ламой, духовным и светским владыкой Седоа и всей долины под Макалу.

Разумеется, шерпы родом из местности Соло Кхумбу под Эверестом, претендовавшие на право быть элитой высокогорных носильщиков, недолюбливали Норбу Ламу. Поэтому Анг Темба и представил его нам в последнюю очередь. Тем не менее сирдар не мог обойтись без Норбу Ламы, потому что только он отлично знал местность у подножия Макалу и деревни вдоль реки Арун, где можно было нанять носильщиков для экспедиции.