Восхождение на театральный Олимп - страница 36

По давней традиции мы часто делаем зарубки на дверных косяках для наглядности взросления наших детей. Но чаще всего такие отметки у нас остаются в памяти, душе, сердце по какому-нибудь случаю. Для Михаила Ковальчика такой «зарубкой» остался спектакль «Фантазии Фарятьева» дебютантки в драматургии ленинградской актрисы Аллы Соколовой. Ведь такого зрительского интереса и внимания прессы у него еще не было. Сюжет истории прост. Провинциальный зубной врач Павел Фарятьев встретил и полюбил «как никто, никогда никого.» молодую женщину — Александру. Получив ее согласие на брак, он готов обнять и сделать счастливым весь мир. Но Саша любит Бедхудова, который много раз обещал ей устроить «семейное гнездышко» и как-то все это откладывал. И когда тот поманил ее в очередной раз, Александра с ним уходит. Казалось, где тут можно «заварить» интригу. Но судьбы всех героев так сплелись в один клубок довольно сложных психологических взаимоотношений, что ниточка каждого в этом клубке имеет только свою орбиту. Вот почему в точках соприкосновения этих совершенно разных орбит от взаимного непонимания летят во все стороны искры при столкновении характеров и взглядов на жизнь. А режиссер-постановщик Михаил Ковальчик посчитал, что любой герой спектакля может иметь свое личное мнение, и конечно, каждому герою выразил свои — и понимание, и симпатию, и уважение.

Тамара Борисова, кандидат искусствоведения, в газете «Советская Белоруссия» заметила, что режиссерски спектакль выстроен остро, на контрастах, со множеством психологических нюансов, что «М. Ковальчик проявил редкостное умение работы с актерами. Каждый характер многократно и тонко воплощен исполнителями. Мысли, чувства, действия персонажей ясны и доходчивы. Актеры точно знают свои задачи и с удовольствием, а порой и с наслаждением, ведут роли, создав сложнейший ансамбль», что «театр создал спектакль, в котором режиссура М. Ковальчика, сценография Т. Швеца, музыкальное оформление А. Ренанского, актерское мастерство А. Ткачёнка, Л. Бы- линской, И. Локштановой, О. Шах-Парон, Е. Пастревич и Т. Хвостиковой слились в гармонически целостное художественное произведение». Ричард Смольский в газете «Знамя юности» согласился с мнением Тамары Тимофеевны, что «в режиссуре М. Ковальчика отчетливо просматривается уважение к личности исполнителя, понимание главенства актера в театральном искусстве». Автор убежден: «Своих зрителей он (спектакль) найдет, потому что все слагаемые этой новой работы горьковцев — драматургия, актерская игра, сценография и музыкальное оформление — обладают эстетической совместимостью единомышленников, творческие усилия которых направлены на поиск ответов на вопрос: почему люди не всегда бывают счастливы в любви?» А Ричард Болеславович, между прочим, уже тогда был известным исследователем проблем режиссуры, актерского творчества, русской театральной культуры в Беларуси, — попал точно «в десятку». Спектакль, действительно, никого не оставил равнодушным — ни театралов, ни критиков.

Как-то неожиданно покинул свой пост Борис Иванович Луценко, и театр заштормило: кто станет у руля, примет ли новый кормчий старую команду и устоявшиеся в труппе традиции, каким будет его стиль работы, кому готовиться «на выход». Нет чтобы доверить творческую рубку управления своему доморощенному, ведь белорусская земля во все времена была сплошь усеяна самородками да талантами, так поди ж ты — стали искать варяга на стороне. И нашли- таки в Москве, за спиной у Юрия Любимова. Думается, Борис Александрович Глаголин не собирался засиживаться в кресле рулевого минского театра, да и опыта у него для этого не было, поэтому за неполные два года за штурвалом он только шапочно познакомился с верхушкой театрального айсберга, а то, что было ниже, так и осталось для него загадкой. Что-то заметное сделать не успел, а вот взбудоражить звездный коллектив удалось. К счастью, в театре «раскола» не произошло, но вот ряды молодых талантов поредели, «утечка мозгов» оказалась все-таки неизбежной. Выставлен был из своего директорского кабинета даже Михаил Афанасьевич Неронский, который чуть ли не с опахалом восторженно доставлял новую кадровую находку из Москвы и пел ему дифирамбы во время представления.