Восковые фигуры - страница 20

— Да-да, и что же? — отозвался Пискунов. Похоже, и этот мастак на выдумки. Слушал вполуха, продолжал изучать незнакомца, ища подтвержде-нья своим догадкам; тот за все время ни разу не переменил позы, будто сросся с креслом, сжимал подбородок всей пятерней, в чертах лица живо отражалось усилие ума, занятого решением интересной задачи.

— Я ему отрезал голову…

— Как вы сказали?

— Голову клиенту… бритвой… Чик-чик — и готово! Кровища как из ведра… Хорошая была бритва, немецкая, фирмы «Золинген», теперь таких нет. — Алексей Гаврилович вздохнул, сожалея. — А все из-за шеи. Будь она потолще, ничего бы, наверное, не случилось. А вы как считаете?

— Лучшее средство от перхоти — гильотина?

Конечно, все это воспринял, как обычный треп, и сам был охотник до всяких мистификаций. Алексей же Гаврилович и не стал разубеждать, закивал согласно головой, захихикал.

— Именно-именно! В самую точку. На французский манер! Это я в продолжение вашей мысли насчет преступления. Бывают, конечно, всякие причины, и субъективные, согласен, а иногда и сама жертва, так сказать, стимулирует… — Тут он шутовское выражение с лица как бы стер и надел на себя маску деловитости, сказав: — Мы, однако, ищем преступника, так давайте же его обнаружим!

— Рискнем! — согласился Пискунов.

Публика давно растеклась по столикам, болельщики сгруппировались вокруг сильных игроков, образуя как бы отдельные островки, особенно оживленные там, где игра носила небескорыстный характер; играть на деньги запрещалось, но никто за этим всерьез не следил; тишину нарушали только редкие азартные возгласы; новых людей почти не было.

Пискунов подошел к столику, за которым незнакомец сидел. Наклонил церемонно голову — таким жестом приглашают на танец даму, не хватало ^>еЩе ножку отставить для полного впечатления.

— Простите, моя фамилия Пискунов. Капитан Трошкин обещал познакомить с вами. Вам это говорит о чем-нибудь? Но, возможно, ошибаюсь…

Никакой реакции. Тот, похоже, даже не слышал. Миша почувствовал неловкость. Встретив такое невнимание или нежелание разговаривать, оставалось просто отойти, оставить человека в покое, а он стоял и ждал, а чего — неизвестно. Почему-то показалось: и этого человека тоже встречал и даже каким-то образом они сталкивались — скорее всего, ложное ощущение наподобие того, когда в реальной жизни мы ловим себя на мысли, что где-то когда-то нечто подобное уже было.

— Не хотите ли сыграть партию? — спросил Пискунов громко, почти крикнул, как глухому. В этот момент сидевший перед ним соизволил наконец оторваться от шахмат, ткнул рукой в пространство:

— Как угодно! Прошу, сочту за честь.

И сразу под нос два кулака с зажатыми в них пешками, нетерпеливое дрожание рук. И вдруг из-под ладошки хитрый, лукавый глаз.

Миша так и не понял, имеет он отношение к Трошкину или нет.

Расставили фигуры, и партия началась.

Сейчас, за шахматной доской, преимущество было явно на стороне Пискунова. Спокойно и обдуманно он делал ход за ходом, взламывая позицию противника и внутренне торжествуя при виде того, как тщетно тот пытался выровнять оборону, противостоять атаке. Без особого труда выиграл пешку, затем слона. Пора воду сливать. Подмигнул Алексею Гавриловичу — тот некоторое время наблюдал за поединком, мучительно таращил глаза, точно сутки не спал, — это он честно пытался хоть что-то уяснить себе, зевнул от скуки, ища, чем бы еще развлечься, и вдруг, пританцовывая, ринулся в другой конец зала — заприметил знакомого. Раскланялся там с отменной учтивостью, подрыгал ножкой и — Пискунову, ладони трубочкой, как в лесу:

— Михаил Андреевич! Ау-у! Скорее к нам! — Ка «будто увидел гриб.

Когда, извинившись, Пискунов подошел, то оказалось, его новый приятель разговаривает с тем самым директором гастронома, которого он сначала принял за рецидивиста. Алексей Гаврилович сказал с лукавым смешком, беря обоих под руки, как добрых старых друзей.

— Уж вы его подкормите, дорогой мой, побалуйте немножко.

— Сделаем! Прямо ко мне, без стука, прошу! — отозвался с готовностью директор и даже слегка вытянулся почему-то, как перед высоким начальством.