Воспарение - страница 7

Дейрдре открыла дверь. На ней было симпатичное облегающее платье, в котором она без сомнения выглядела сногсшибательно в роли администратора ресторана, встречающего посетителей и провожающего их до столиков. Лучшей чертой её лица были глаза с завораживающим зеленовато-серым оттенком и приподнятыми уголками.

— О, мистер Кери, — произнесла она. — Как приятно вас видеть. — И она улыбнулась, что значило: я очень огорчена нашей встречей. — Я бы пригласила вас внутрь, но мне нужно идти в ресторан. Сегодня много бромни. Осенники[5].

— Я не задержу вас, — сказал Скотт, тоже улыбаясь. — Заскочил показать вам это. — И он протянул свой «айПад», чтобы она могла увидеть Ди и Дам, дружно заседающих на его лужайке.

Она долго смотрела на планшет, её улыбка исчезла. Но он получил от этого меньше удовольствия, чем рассчитывал.

— Ну ладно, — сказала она. Напускная живость улетучилась из её голоса. А без неё она звучала устало и старше своего возраста, который мог быть в районе тридцати. — Вы победили.

— Тут дело не в победе, поверьте. — Сказав это, Скотт вспомнил, как однажды его коллежский преподаватель подметил: если кто-то добавляет в конце «поверьте» — будь на чеку.

— Значит, вы просто отстояли свою позицию. Я не могу сейчас пойти и убрать это, а Мисси уже на работе. Но я уберу после закрытия. Можете даже не включать свет на крыльце. Я разгляжу эти… остатки… и в уличном свете.

— Не стоит беспокоиться. — Скотт немного начал чувствовать себя подлецом. Будто вёл себя как-то не так. Ты победил, сказал она. — Я уже всё собрал. Я просто…

— Что? Хотели утереть мне нос? Если так, то миссия выполнена. Отныне мы с Мисси будем бегать в парке. Тогда не будет нужны сообщать о нас в местным контролёрам. Спасибо и доброго вечера. — Она начала закрывать дверь.

— Подождите минутку, — произнёс Скотт. — Пожалуйста. — Она посмотрела на него через приоткрытую дверь; на лице ноль эмоций.

— Мисс Маккомб, мне никогда и в голову не приходило пойти к парню из службы по контролю за животными из-за пары кучек дерьма. Я просто хочу, чтобы мы были добропорядочными соседями. Меня донимало только то, как вы обходились со мной. Отказывались воспринимать меня всерьёз. Добропорядочные соседи так не поступают. По крайне мере, в этих краях.

— О, мы-то отлично знаем, как поступают добропорядочные соседи, — сказала она. — В этих краях. — Слегка надменная улыбка вернулась, и она захлопнула дверь. Однако, он успел заметить блеск в её глазах, который мог быть слезами.

Мы-то отлично знаем, как в этих краях поступают добропорядочные соседи, мысленно повторил он, спускаясь с холма. И что, чёрт возьми, это значит?

Через два дня ему позвонил доктор Боб и поинтересовался об изменениях. Скотт сказал, что прогресс идёт, как и раньше. Теперь он весил 207,6.

— Чертовски завидное постоянство. Вставать на весы, это как смотреть на идущий в обратную сторону автомобильный одометр.

— Но по-прежнему никаких изменений в комплекции? В талии? В одежде?

— Талия всё ещё сорок, нога — тридцать четыре. Мне не нужно подтягивать ремень, или наоборот — расслаблять, хотя я ем, как не в себя. Яйца, бекон и сосиски на завтрак. Вечером всё с соусом. Должно быть, не менее трёх тысяч калорий в сутки. Вы что-нибудь выяснили?

— Да, — ответил доктор Боб. — Насколько могу судить, случаев подобных твоему, никогда не было. Есть много медицинских отчётов о людях со сверхбыстрым метаболизмом, которые едят, как ты говоришь, не в себя, и при этом остаются стройными, но никаких упоминаний о людях, которые в одежде весят столько же, сколько и без неё.

— Не густо, — сказал Скотт. Он снова улыбнулся. Он много улыбался в эти три дня, что могло сойти за сумасшествие, учитывая обстоятельства. Он худел, как раковый больной на последней стадии, но работал за троих, и он никогда не чувствовал себя бодрее. Когда ему нужно было отдохнуть от экрана компьютера, он ставил «Мотаун»[6] и танцевал, а Билл Д. Кот смотрел на него, как на полоумного.

— Расскажи мне больше.

— Этим утром я весил ровно 208 фунтов. Взвесился сразу после душа, с голым задом. Я достал из шкафа двадцатифунтовые гантели, и сжимая по одной в каждой руке, встал на весы. По-прежнему 208.