Воспоминания - страница 10

Потекли грустные и трудные дни.

В ту зиму 1919–1920 года скончалось много ученых от недоедания и холода в домах. Погибли проф. Б. А. Тураев, очень талантливый молодой ученый-астроном М. А. Вильев и много других. По идее М. Горького, для поддержания научных работников с марта 1920 г. была организована в Доме ученых на Миллионной улице выдача «ученых пайков», сперва для очень ограниченного числа людей. На весь Петроград было сперва отпущено лишь 100 пайков для крупнейших специалистов. Могла ли я попасть в их число? Смешно даже было бы об этом думать. Едва не провалилась на магистерском экзамене, не имею еще научной степени. И тем не менее получила этот знаменитый паек с первого дня его существования, и на совершенно законном основании. Как же это произошло? Каждому научному учреждению и даже обществу полагалось по разнарядке один или несколько пайков, в том числе и Русскому обществу любителей мироведения. «Штаб-квартира» его помещалась в здании Института им. Лесгафта, и председателем Общества был тот Н. А. Морозов, у которого я работала. Не раз выступала я с докладами на заседаниях Общества, печатала свои статьи и заметки в его журнале. Всем была памятна моя удачная экспедиция на солнечное затмение 1914 г. И вот совет Общества постановил единственный предоставленный им ученый паек присудить мне за «ценные наблюдения» во время этого затмения, что было засвидетельствовано и С. П. Глазенапом после моего доклада. Паек этот был прекрасный, достаточный и для многосемейного пожилого профессора. Давали даже шоколад, консервы, не говоря о картофеле, мясе и жирах. Раз в неделю отправлялась я на Миллионную с саночками, нарочно для меня сделанными друзьями-«мироведами», — легкими саночками на железных полозьях. Такое, прямо скажу, санаторное питание спасло жизнь маме и мне. Но очень грустно было сознавать, что папа его не дождался. Умер ведь он от сильного истощения, если не сказать прямо — от голода. Вскоре при Доме ученых открылась и баня, и прачечная. Лучшие врачи стали лечить нас и направлять в санатории и дома отдыха.

Весною того же 1920 года образовалось еще одно учреждение астрономического профиля — это Вычислительный институт, потом переименованный в Астрономический. До того времени все русские астрономы пользовались заграничными ежегодниками при наблюдениях светил: английским «Nautical Almanac» или германским «Berliner Jahrbuch». Теперь возникла мысль и даже необходимость выпускать свой собственный русский «Астрономический ежегодник». Во главе института встал талантливый молодой астроном Борис Васильевич Нумеров. Программа работ и штаты нового института были обширные. Почти все знакомые молодые астрономы были привлечены туда. Пригласили и меня. На лето центр тяжести работ был перенесен за город, институту предоставили помещение в одном из бывших дворцовых зданий нового Петергофа, у самого моря. Сотрудники переехали туда с детьми, мы прожили там лето с мамой. Я продолжала готовиться к экзамену по математике. Осенью он состоялся, но увы! — я его не выдержала… Ведь и питание было хорошее, и тепло, и спокойно. И было у меня уже несколько печатных работ. А почему не выдержала — сама не понимаю! Ведь на курсах даже у требовательной Веры Шифф всегда сдавала сразу, хотя иных она «гоняла» по 8–10 раз. Может быть, потому не сдала, что разбрасывалась, так как работала еще в двух институтах: у Лесгафта и в Вычислительном. Тогда совместительство не преследовалось.

Провал на экзамене был большим конфузом не только для меня, но и для моих доброжелателей — мне уже были предназначены две комнаты в только что организуемом профессорском общежитии на Тучковой набережной, 12. Там же поместились такие корифеи науки, как проф. Гревс с семьей и проф. Кареев с женой. А предполагаемый «магистр» оплошал.

Переехать нам все-таки пришлось, хоть и совестно было. Квартира на 12 линии Васильевского острова была для нас двоих велика. Домовый комитет даже вселил нам двух матросов. Оставлять маму одну на целый день было неудобно, а на Тучковой набережной она была в кухне в обществе двух жен почтенных профессоров. После переезда я сразу воспользовалась своей «свободой» и проехалась в Москву на какой-то съезд. В Москве выяснилось, что специалисты и любители готовятся к экспедиции для наблюдения солнечного затмения 8.IV.1921 г., которое можно наблюдать в Мурманске и близ него.