Воспоминания о «Литературной газете» - страница 5

Но случались и конфликтные ситуации, равно неприятные для обеих сторон. Из-за чего они возникали? В первой тетрадке в основном из-за того, что редакция не давала критикам и писателям расхваливать слабые книжки их друзей и приятелей, сводить на наших страницах личные и групповые счеты, затевать свары и скандалы. Если автор был именит либо входил в секретариат Союза писателей, отделам и даже заму не всегда удавалось его урезонить. Тогда шли к главному. С А.Б.Ч., зная его крутой нрав, уже не спорили. Как он скажет, так и будет.

Во второй тетрадке самым частым поводом для конфликта были сокращения. Тогда о компьютерном наборе мы и слыхом не слыхали, хотя за рубежом он уже вошел в норму. В наших типографиях текст отливался на линотипах в свинцовые строки, верстали полосы не на дисплее, а в стальных рамах. Это сейчас не умещающийся в заданный размер текст нажатием клавиши уменьшается до нужного масштаба. Верстальщики 80-х часть статьи, не входившую в раму, помещали за ее пределами. На оттиске, отправлявшемся в редакцию, можно было подсчитать, сколько именно строк оказались лишними, на журналистском жаргоне «какой у материала хвост».

Чтобы хвоста не осталось, требовалось соответствующее количество строк сократить. Ох, какая ж то была мука для автора! Ведь он над каждой из них думал, мучился. Но у редакции неотразимый аргумент: полоса не резиновая, растянуть ее за пределы верстальной рамы никто не в силах. Кроме того, только для внутреннего употребления существовал постулат: от сокращения любой материал выигрывает. Кроме собственного.

Опасаясь редакционного произвола, некоторые писатели и, в особенности, поэты на время прохождения их произведений проводили в редакции весь технологический цикл, являясь с утра как на работу и внимательно перечитывая свой текст на каждой стадии его продвижения. Андрей Вознесенский в таких случаях приезжал из Переделкина на такси (своей машины у него не было) прямо к 10 утра, а в день подписания номера сидел в типографии, пока не получал из ротационного цеха еще теплые, с невысохшей краской авторские экземпляры. «Знаю я вас, – говорил он, – чуть недоглядишь, и на месте самого важного для меня стихотворения появится какая-нибудь виньеточка». И был прав. В литературном нашем разделе вкусовщина и перестраховка наличествовали, как и обычай давать им волю потихоньку от авторов.

Поэтому и Евтушенко лично сопровождал свои публикации с таким же тщанием. Уж он-то на собственном опыте не раз убеждался, как в какой-то неуловимый момент из уже подписанной дежурным редактором полосы могло вылететь стихотворение, не понравившееся главному или знатоку поэзии из Главлита.

Тем из читателей, которым интересно, как именно поэты охраняли заветные строчки, расскажу про наш технологический процесс. После сдачи отделом отредактированного материала в секретариат его и там прочитывали, иногда вносили свои правки и засылали в набор. Верстальщики ставили его в вышеописанную стальную раму и делали оттиски, которые разносились по отделам, в секретариат и редакторат. Во всех редакционных кабинетах по стенам тянулись дубовые рейки с торчащими из них гвоздиками. На эти гвоздики для всеобщего обозрения и накалывались полосы. Правда, случались исключения. В редакции всегда находилось немало посетителей. Увидев критическую статью, кто-то из них мог, как тогда выражались, «стукнуть» критикуемому, и тот, естественно, начинал принимать все меры, чтобы критика в печати не появилась. Причем относилось это в одинаковой степени и к литераторам, и к разного рода администраторам, одинаково доставляя редакции множество лишних хлопот. Во избежание их полосы с такими материалами не вывешивались, а передавались прямо в руки работающим над ними сотрудникам. У А.Б.Ч., замов, в секретариате развешивались все 16 полос. Весь готовящийся номер был наглядно виден. Сразу проступали его недостатки: неудачные последовательность материалов или их сочетание, слабые заголовки и прочее. Большинство сотрудников в таких случаях спешили высказать свои замечания. Авторы, в свою очередь, вносили свои улучшения и уточнения, проверка устраняла фактические неточности, корректура бдила над грамматикой.