В сентябре 1980 года Валентина с Флорианом и Сашей переехали жить ко мне в мою маленькую уютную квартирку в Париже. Жили мы там очень дружно. Она меня навещала на работе, а по вечерам, уложив детей спать, мы почти всегда отправлялись в ресторан, потом на дискотеку Coeur Samba или Regine. Спать мне удавалось не больше трех или четырех часов, но мой организм большего и не требовал. Интимные отношения бывали, но редко. Я скоро понял, что Валентина в этом не нуждалась и исполняла просто свой супружеский долг. Так как я не эгоист, я пытался лишний раз к ней не приставать. У меня хватало своих удовольствий на «стороне» во время моих частых поездок по миру. Я, как правило, проводил неделю в Париже, а следующую за границей, в командировках. Валентина продолжала тесно общаться с Кроннингом. Он звонил ей каждый день. Меня это не задевало, я относился с пониманием к их отношениям и не возмущался, даже когда он специально прилетал в Париж, чтобы с ней пообедать.
В начале 1981 года мы купили приличный дом в Рамбуйе. Пять спален, большой зал, кухня, а также сад, который мы с помощью сотрудников моей фирмы за несколько месяцев обустроили. Садик превратился в роскошный красивый сад. В доме оборудовали чердак и превратили его в хранилище для вещей и обуви Валентины. С самого нашего знакомства с Валентиной, она всегда любила покупать много хорошей одежды и обуви, и особенно Chanel. Поэтому значительная часть моих доходов уходила на эти покупки. Нужно отдать должное, вкус у нее всегда был изысканный. Да и внешние данные у нее всегда были на высоте — фигура как у манекенщицы, и одета она всегда была лучше всех. Даже когда мы шли в лес за грибами — она обязательно была накрашена и элегантно одета.
Я продолжал летать в СССР не реже двух-трех раз в год. Я все надеялся как-нибудь выйти на советский рынок. Почему, спросите вы? Потому что мне очень нравятся русские. Все те, с кем я общался — были очень интеллигентные люди, многие имели высшее образование. Несмотря на дефицит книг в стране, меня поражало, что многие из них прочитали все шедевры мировой литературы. Хочу сказать, что когда я с ними общался, то всегда чувствовал, что они говорят с открытым сердцем, искренне. Хотя уровень жизни в стране был скромный, они обожали принимать гостей и, казалось, что их гостеприимство не имеет границ.
Другой причиной была моя мечта создать собственную фирму, где я буду единственным акционером. Я знал, что на советский рынок выйти очень трудно, но если получится, то бизнес будет развиваться долго и стабильно.
Еще одной причиной был мой интерес к женщинам. Красивые женщины есть во всем мире, но русские, как мне кажется, самые душевные и красивые.
Вскоре в 1982 году я завел роман с очень интересной девушкой, Валиной клиенткой по шмоткам. Она была еще студенткой, училась в престижном институте Мориса Тореза и звали ее Яна. Нам очень нравилось общаться, ходить танцевать под песни Пугачевой «Миллион алых роз» или Розенбаума «Вальс Бостон» и, конечно же, заниматься любовью. Дома меня этим не баловали, а с Яной на этом поприще была полная гармония. Должен признаться читателю, что причина редких интимных отношений с Валей до сих пор осталась для меня загадкой. Может быть, она понимала, что я иногда гулял на стороне и брезговала или переживала… А может быть, наоборот: я гулял потому, что не получал дома того, что мне было нужно, не только секса, а главного — ласки и любви. За всю нашу совместную жизнь, а это целых 25 лет, жена меня поцеловала и повела в постель только один раз, когда на ее сороковой день рождения в 1991 году я выписал ей чек на миллион долларов.
В 1983 году представитель банка BNP в Москве познакомил меня со служащим отдела внешних сношений Академии наук СССР Алексеем Дадаевым. Он долгое время служил в ГДР, хорошо говорил по-немецки и вообще был хороший мужик. Он стал моим хорошим приятелем. Он служил в КГБ, но это меня совершенно не смущало. Я ему передал каталоги оборудования, которым может заинтересоваться Академия наук, так как он был вхож во все институты. Я надеялся, что когда-нибудь получу от них заказ.