Он в знак благодарности оформил мне выезд по «зеленому коридору», то есть без таможенного контроля. Он меня иногда провожал в аэропорт и предъявлял таможне документ, разрешающий мне проходить без проверки. Я, конечно, этой возможностью не злоупотреблял, но иногда с его помощью я мог вывезти двухкилограммовую банку черной икры или какую-нибудь подпольную картину.
Однажды в 1985 году я решил помочь Валентине, и кроме двухкилограммовой банки черной икры, решил вывезти еще два килограмма разных вещей из серебра, которые она смогла купить на рубли, то есть очень дешево. Алексею Дадаеву я об этом ничего не сказал.
Он, как всегда, проводил меня в аэропорт, и показал документ об обходе таможенного контроля. Я прошел без проверки. Мы попрощались, я пошел к стойке авиакомпании сдавать мои чемоданы и получать посадочный талон. После этого я отправился на паспортный контроль, где меня уже ждал сюрприз: два таможенника стояли с моим чемоданом. Меня проводили в кабинет для осмотра. Там мой чемодан открыли, меня заставили вытащить все из карманов и составили протокол. У меня было около десяти рублей как контрабанда. Все рубли конфисковали, и меня отпустили.
Я, конечно, никуда не улетел, позвонил Валентине и предупредил, что опоздал на рейс. Возвратился в гостиницу, договорился заехать за Яной и встретился с Любой Бacкo, которая и передала мне серебро для Валентины. Я сразу заметил, что за моим такси следует другая машина… За мной следят…
Люба Бacкo предположила, что меня задержали таможенники неслучайно, она уверила меня, что мой телефон в гостинице прослушивался. Мы даже не исключили, что прослушивался и мой номер. Что же делать? Решили ничего не делать, а ждать развития событий и особенно не переживать.
На следующий день я улетел без всяких проблем, как будто ничего и не было. Я возвратился в Москву через пару недель. Я сразу позвонил Алексею Дадаеву и извинился перед ним за то, что так неудачно воспользовался его услугами. Алексей меня простил, но сказал, что таможенники хотят встретиться со мной на следующий день, в десять утра, в Академии наук.
В назначенное время в назначенном месте я встретился с ними. Ребята были среднего возраста. Один высокий и стройный со светлыми волосами и жгучими строгими глазами, второй пониже, чуть полноватый с добрым выражением лица. Встретив меня, они, не представившись, вошли со мной в кабинет, и у нас начался интересный разговор.
Меня сначала спрашивали о роли Дадаева. Уточняли, знал ли он, что я летел с контрабандой. Я ответил, что Алексей здесь ни при чем, и что он даже не подозревал о том, что я воспользовался его возможностями в своих личных целях.
Тот, который был строгим, сказал мне, что такое крупное нарушение таможенного режима наказывается в СССР несколькими годами лагерей. В общем, он пытался нагнать на меня ужас. А второй, который выглядел добрым, наоборот, начал меня успокаивать и говорить, что лагеря можно избежать. Потом они спросили меня, могу ли я принести пользу Советскому Союзу.
Несмотря на мой эмоциональный характер и серьезность возникшей ситуации, я был удивительно спокоен. Я обратился одновременно к обоим мужчинам и сказал: «Не вешайте мне лапшу на уши, вы никакие не таможенники, а комитетчики. Никакими секретами я не обладаю, единственное, в чем я могу вам помочь, в поставке запрещенного в СССР зарубежного оборудования». «Таможенники» переглянулись между собой. Я увидел, что они были очень удивлены моим предложением. Строгий сказал, что они должны выйти и переговорить между собой. Прошло около часа. Возвратились они в кабинет уже с добрыми лицами, причем даже лицо строгого излучало доброту. Его звали Александр, а второго Алексеем. Они меня пригласили еще раз встретиться с ними на следующий день, и пригласили на обед в гостиницу «Россия». Мы договорились, что их машина, черная «Волга», заедет за мной в 12 часов в гостиницу «Академическую». Я поселился в ней при помощи Дадаева. Гостиница была не интуристовская, поэтому платил я рублями. Там не было дежурных по этажам, а это значит, что Яна могла меня свободно навещать.